Перевод интервью Ханса-Ульриха Обриста с человеком года по версии журнала Time Джулианом Ассанджем.Обрист сумел представить историю Ассанджа в новом ракурсе: в первой части он сам беседует с Ассанджем, во многом проецируя его деятельность через свое мышление и сознание куратора, а во второй части художники со всего мира задают Ассанджу свои вопросы.В результате невольно появляется желание поразмышлять, а что если бы Ассандж был художником?
Обрист не раз подчеркивал свое стремление к поискам новых форм и подходов к интервью, которые могли бы более полно раскрыть потенциал данного жанра. В интервью с Луиз Буржуа Обрист присылал ей по и-мейлу вопрос, а она отвечала ему рисунком; Хансу-Питеру Фельдману Обрист отправлял по вопросу в день, так что сложился материал, в дальнейшем опубликованный в виде книги. В случае с Ассанджем Обрист пытается узнать о деле Ассанджа с самого его основания, делая акцент на социальной составляющей работы Wikileaks, а также на практиках и философских базисах и основах Wikileaks как социального явления. Ханс-Ульрих Обрист во многом общается с интервьюируемым, как если бы тот был художником: «Наука, математика и квантовая теория – все это сошлось воедино в вашей работе», и так далее в дальнейшем перефокусируя ход интервью с собственно биографии Ассанджа на проблемы и контексты, к которым деятельность Ассанджа адресована.
Ассандж говорит, что существует 3 типа истории. Первый – знание о том, как сделать, произвести нечто. Это знание открыто субсидируется экономикой и предприятиями, потому что каждодневно используется в производственном процессе, прежде всего с целью извлечения прибыли. Потому оно доступно. Второе знание – историческое. Не в смысле, что оно существовало много веков назад, это могло быть и на прошлой неделе, а в смысле, что оно уже случилось. Постепенно оно может пропадать, разрушаться, как например, у книг могут заканчиваться тиражи. Но это медленный процесс. Никто не будет специально пытаться уничтожить это знание. В фокусе же Ассанджа находится третий тип истории, тот, который некоторые люди специально сдерживают от попадания в общественное знание.
«Если вы понимаете, что цивилизованная жизнь строится вокруг понимания мира, понимания друг друга, понимания человеческих институций и так далее, тогда наше понимание содержит огромную дыру, то есть третий тип истории. А мы хотим всего лишь справедливого и цивилизованного мира – под цивилизованным я не подразумеваю индустриализованный, а тот в котором люди не утаивают вещи, где они существуют в более интеллектуальном обществе».
Чем не философский контекст для современного искусства? Политика, философия, наука, окружающий мир и место человека в нем – все то, о чем размышляют современные художники. Современное искусство давно сдвинулось от эстетических в сторону философских доминант. И в то же время, чаще всего оно неспособно изменить силы окружающей исторической действительности, но лишь рефлексировать на их счет. Если искусство сегодня стало так близко к политике и философии, быть может, проект Ассанджа можно назвать величайшей художественной акцией современности? Хотя и она, сама по себе, вряд ли на что-то реально повлияла. Но она сумела обозначить проблему, не обратить внимание на которую не смогли даже самые влиятельные мировые институции. Таким образом, получается самого Ассанджа можно отнести к современным художникам. Он имеет вполне четкую позицию относительно того, что он хочет сказать. При этом, хотя его деятельность и напрямую связана с политическими процессами, его скорее можно назвать философом, нежели политиком ведь он не заявляет о своем стремлении прийти к власти, а лишь сделать мир лучше. А поскольку современное искусство, еще называют искусством после философии, по причине интеллектуального бэкграунда приобретенного им во второй половине ХХ века, Ассанджа вполне можно назвать художником.
Ассандж отчасти сравнивает свою деятельность с творческим процессом:
«Все ваше сознание вовлечено в определенное напряженное состояние мысли, вы понимаете, что его ментальная организация очень схожа с аналогичной писателю в момент работы над книгой, так что чувство психической схожести и взаимопонимания усиливается».
На вопрос о том, кто служил для него источником вдохновения, Ассандж отвечает:
«Вернер Гейзенберг и Нильс Бор … Они разработали систему и эпистемологию для понимания квантовой механики, но в рамках этой интеллектуальной традиции закодированы методы, помогающие ясно мыслить о причине и следствии в целом….Квантовая механика и ее современное развитие привели меня к теории перемен и к тому, как правильно понимать, как одно вызывает следующее».
Таким образом, если сегодня то, что делает художник более не важно, до тех пор пока оно не включено в определенный контекст, то дело Ассанджа в контекст включено не менее, чем произведение любого художника. А та реакция, которую его дело вызвало в мире, сама по себе является доказательством права на существование его видения. Во всяком случае, обособленность и оригинальность этого видения не подвергаются сомнению. Совершенно очевидно, что за этим стоит не только и не столько материальная, политическая или какая другая заинтересованность, кроме идеалистической. В интервью Ассандж много говорит о своем понимании общественного устройства, в особенности цензуры:
«Цензура … это всегда возможность, потому что она обличает боязнь реформ. А если организация выявляет страх реформ, она также выявляет тот факт, что реформы возможны … В обществах, где есть свобода слова и где цензуры не существует или она не очевидна, общество настолько закостеневает – деполитизируется, укореняется в своих основных властных устройствах – что уже совершенно неважно, что ты говоришь».
Таким образом, Ассандж борется против утаивания информации, но при этом приветствует цензуру, как стимул для общественной активности, как показатель того, что в обществе существуют определенные силы способные повлиять на экономическую и политическую структуру общества. Романтик, идеалист по-другому не скажешь. Безусловно данная версия – лишь размышление, назвать Джулиана Ассанджа художником придет в голову последнюю очередь, с другой стороны насколько грамотен как куратор оказался Обрист, что сумел внести данный аспект в эту историю. Художники, задававшие вопросы Ассанджу, также оказались озабочены тем, что он делает в контексте современного общественного устройства. Сегодня постоянно говорится о концепции отступления от экономоцентризма, то есть о все нарастающей роли культуры в обществе, бизнесе и политике. В данном контексте совместное интервью художников с Джулианом Ассанджем – любопытный, но в тоже время закономерный эксперимент.
1-я часть интервью: http://e-flux.com/journal/view/232
2-я часть интервью: http://www.e-flux.com/journal/view/238
