Марина Звягинцева — один из основоположников паблик-арта в России. Активно работает на улице с 2010 года. Дважды номинировалась на премию Кандинского, премию «Инновация». В последнее время основной темой ее проектов стали «Запертые чувства», а уличная тематика дополнилась новыми медиумами: фотографией и медиа-проекциями, апсайкл-коллекциями из использованных предметов, коллаборациями с брендами. Катя Карцева побеседовала с художницей, чтобы понять причину этих трансформаций.
Марина, в арт-сообществе все знают тебя как паблик-артиста, идеолога программы “Спальный район”. И вот последнее время ты позиционируешь свою серию “Запертые чувства”. Про что она?
Марина Звягинцева: Когда-то я выбрала паблик-арт, потому что он вклинивается в бытовую повседневную жизнь и выталкивает горожан из состояния “дом-работа”, когда человек идет и механически выполняет какие-то функции. Как художнику мне всегда было интересно вытащить зрителя из состояния безучастности. В том числе открыть как ключом его запертые чувства, которые он сам от себя запирает. В молодости я сама столкнулась с тем, что у меня есть сильные эмоции, с которыми я не знаю, что делать, не умею справляться. Причем как негативные, так и позитивные. Родители наградили меня избыточной эмоциональностью. Это такое движение внутри меня, которое очень сложно как-то обуздать, понять, отобразить. Ради этого, наверное, я и пошла в искусство.
Почему чувства “запертые”, потому что мы большей частью закрываем их от самих себя. Чтобы быть хорошим работником, хорошей матерью, хорошим мужем, сотрудником, не важно — ты выполняешь функции. А значит — запираешь свои избыточные ощущения, свои дополнительные эмоции, которые не вписываются в эту функцию. Они нам мешают, мешают нам быть “правильными”. А все равно эти чувства существуют. Если их открыть, если позволить себе их испытывать, перестать их бояться то, тогда ты начинаешь действовать на другом уровне — более осознанном. Собственно, психология стремится к тому же, чтобы человека сделать более осознанным. Но искусство помогает увидеть внутри себя что-то другое. Искусство переформатирует человека. Мы хотим, чтобы человек себя принимал. Для этого ему нужно визуализировать, показать, как выглядит его раздражение, а вот так выглядит твой страх, посмотри на него, не такой уж он и страшный, а даже красивый.
Этого особенно не хватает сейчас, когда разные эмоции и чувства переполняют нас, мы не можем от них избавиться, не можем их игнорировать, сказать, что все в мире хорошо и не смотреть в сторону тревоги и страха. Но мы должны как-то нормализовать эти переживания, найти им точку приложения. Искусство это и есть та точка приложения.
Ты работаешь с базовыми эмоциями? Меланхолия, страсть и так далее, то есть как набор психологических состояний. Как ты его миксуешь?
Марина Звягинцева: Я выбрала диапазон от минуса до плюса. Есть эмоции тяжелые — депрессия, страх, одиночество, разочарование, раздражение. А есть другой полюс — эйфория, радость и так далее. Есть также огромное количество промежуточных состояний. У каждого из нас есть своя внутренняя шкала от минуса к плюсу, которую мы в течение дня проходим несколько раз туда обратно.
И чаще всего человек старается держаться посредине. Ближе к безразличию, чтобы легко переваривать те события, которые с ним происходят. Но все равно этот маятник работает внутри, поэтому я выбрала всю шкалу, и хотела показать, что любая эмоция не плохая и не хорошая. Люди ведь боятся не только депрессии, они боятся эйфории, когда у них начинается избыточная радость, вдохновение. А художник этого не боится, потому что он в этом живет.
Я, например, уже привыкла, что меня шарахает от негатива к позитиву и обратно. У художника диапазон раздвинут больше, чем у обычного человека, ну по крайней мере в повседневной жизни человек не пользуется крайними точками, а художник пользуется. Когда ты испытываешь вдохновение, ты находишься на самом верху, на самой высокой шкале переживаний, а потом, когда вдохновение уходит, тебя отбрасывает назад.
Моя задача показать весь спектр наших эмоций и сказать “смотри, ну вот это же красиво”
Расскажи, как это технически получается? Ты разработала собственную технику?
Марина Звягинцева: Я стала искать технику, которая наиболее соответствует человеческим эмоциям, которые каждую секунду меняют окраску. Особенно, кстати, это заметно в детях. Они смеются, через 10 минут плачут, потом опять смеются. Эмоции включаются, и мы не успеваем их осознать, понять, и управлять ими. Вот эта неуправляемость эмоций — она сродни неуправляемости биотипией и сродни ее текучести. Движение красок, которое зависит от движения воды, и которые невозможно повторить, сделать второй раз — это как отражение нашего неповторимого внутреннего мира.
Как и любой паблик-артист я люблю масштабные работы, и монотипия, с которой я начинала экспериментировать, например, не масштабируется, а биотипию я научилась масштабировать на огромные пространства, большие крупные объемные работы. Я нашла способ как делать большие отпечатки и внутри них находить объем так, чтобы он смотрелся органично, без ощущения, что написан поверх. Многие спрашивают, как я получила отпечаток человеческого тела в этой картине, а на самом деле — это рисунок. Она нарисована так, что оно смотрится частью фактуры. И вот эта работа с объемом — это мое ноу-хау, никто так не делает.
Депрессия 
Меланхолия
Я пытаюсь нести эмоции в паблик-арте, и делаю это с помощью биотипии. Природа человека очень изменчива, она тоже находится в текущем состоянии. В биотипии как раз можно поймать отпечаток этого внутреннего движения.
Значит ли это, что ты стала больше интересоваться живописью, чем паблик-артом?
Марина Звягинцева: Мой ракурс изменился, со времени “Спального района”, я прошла большой путь, и это нашло отражение в моем творчестве.
Марина Звягинцева: «Паблик-арт — не благодаря поддержке властей, а вопреки». Читать далее.
Биотипия стала просачиваться в паблик-арт. Когда ты в объект добавляешь красочный всплеск, то объект сразу начинает приобретать другое звучание. Воздействовать только с помощью концепции мало. Нужно добавлять эмоций. С 2018 года я стала делать это целенаправленно. Сперва был проект в Германии на Anhydrite biennale.
Потом “Притяжение” в Царицыно:
Или вот у меня есть этот объект “Информационное давление” с флешкой, которая раскалывает бетонные блоки и в трещинах течет биотипия.
Просто раньше я делала только сайт-специфичные объекты, которые рассчитывались на длительную эксплуатацию. Сейчас параллельно с большими форматами, я запустила серию кратких проектов в виде акций. Этот формат более динамичен, как и наши эмоции, которые живут недолго, но создают яркую историю. Исследование эмоций возможно лишь здесь и сейчас. Когда ты делаешь большой объект, время идет, и обстановка вокруг меняется. В больших проектах все сложнее делать высказывание, которое соответствует времени. А мне, как и любому художнику, хочется порой высказаться и отреагировать на какие-то моменты, которые резонируют в общественном, информационном пространстве в этот конкретный момент.
Осенью у меня была акция “Рой страхов”, где зритель смотрел мои картины в окружении роя пчел. Я реагировала на ситуацию с масками, куар-кодами, то, что вокруг нас происходило, с чем мы столкнулись. С другой стороны, это была история про наши базовые эмоции — страх, ограничения.
Весной был проект “Доставка эмоций”, где картины доставлялись на дом с помощью дронов. И люди, не выходя из дома, могли увидеть в окно летающую выставку картин. Это тоже как реакция на ситуацию, когда ты получаешь все продукты онлайн, с помощью доставки. И я подумала, почему бы не получить с доставкой на дом искусство и эмоции.
Я по-прежнему в паблик-арте, но мне интересны более современные и динамичные его формы. Мой проект “Запертые чувства” теперь существует в диджитал формате, как интеграция в среду предпринимателей, дизайнеров через приложение WEEEK.net. Офисные сотрудники испытывают целую гамму разных эмоций. Но запирают их в себе, потому что в офисной культуре не предусмотрено как-то работать с этим.
На работе ты застегнут на все пуговицы, ты не имеешь права выражать свои эмоции. Запертые чувства напрямую сказываются на продуктивности компании и психологическом состоянии коллектива. Уже доказано, что эмоциональный интеллект не мене важен, чем просто IQ. Сдерживать свои эмоции на работе не стоит, так как это в том числе мешает профессиональному развитию.
Цель проекта дать сотрудникам возможность заявить и показать коллегам, как они себя в этот момент ощущают. Когда кто-то из команды создаёт документ в Базе знаний компании, то может выбрать обложку, которая максимально отражает его состояние. Поделившись им с командой, коллеги также будут понимать «про что» будет текст ниже или какими эмоциями его хочет окрасить автор.
Как и раньше у меня были проекты в рабочих пространствах. Например, в Морозовке, где одни работают, другие приходят лечиться. В ВШЭ, где одни учатся, другие преподают. Новый проект остается паблик-артом, потому что существует не в выставочном зале, а в общественном диджитал пространстве.
Все мои новые акции и выставки про большую взаимосвязь искусства с человеческими эмоциями. Еще один проект, который я планирую, будет называться “Утопи свои печали”. Это реакция на текущую ситуацию, когда люди испытывают больше негатива, чем способны вынести, и я предлагаю им от этого избавиться, сбросив камень с души и утопив его в Нагатинском затоне. Потому что жизнь продолжается. Я стремлюсь помочь людям избавиться от негативных эмоций с помощью искусства.
