Катя Кесич (Katia Kesic) получила классическое художественное образование в МГАХУ памяти 1905 года, Строгановской академии, затем окончила факультет Interior Design в Chelsea Сollege of Arts, а впоследствии, отучившись в London Metropolitan University, защитила диплом архитектора. Живет и работает в Лондоне. Занимается живописью и керамикой и активно выставляется.
В октябре 2021 года на ярмарке Start Art Fair творчество Кати Кесич представит лондонская Shtager Gallery, которая специализируется на российском и международном современном искусстве и находится в Лондоне с 2016 года. Привезя опыт из Санкт-Петербурга, культурной и свободомыслящей столицы России, Марина Штагер продолжает знакомить британскую публику с художественной практикой Александра Шишкина-Хокусая, который представлял Россию на 58-й Биеннале; пионеркой цифрового искусства Мариной Алексеевой; с произведениями Виталия Пушницкого, Марии Арендт и Григория Майофиса. В 2022-2023 году галерея планирует серию диалогов между российскими и британскими художниками. Но уже в октябре 2021 года Shtager Gallery представит керамические объекты британской художницы российского происхождения Кати Кеcич: «Я познакомилась с работами Кати благодаря Инстаграм, и меня очень вдохновила актуализация керамики, такого традиционно ремесленного материала. Я сразу поняла, что ее работы — это нечто особенное, что нельзя пропустить, они резонируют с моим визуальным опытом и поисками художников, которые раздвигают границы восприятия современного искусства» — поясняет владелица галереи Марина Штагер.
Почему именно создание керамических объектов стало для тебя той формой и пластическим языком, посредством которого возможно полноценное художественное высказывание?
Катя Кесич: Это произошло достаточно случайно. После переезда в Великобританию я продолжала заниматься живописью и некоторое время выставлялась в местных организациях, схожих с нашим Союзом художников, — Королевских ассоциациях искусств (Royal Society of Oil Painters, of Artists, of Portrait painters и т.д.). Но для меня это был скорее переходный этап интеграции в местную арт-среду, и я с самого начала понимала, что это совсем не то, чем мне действительно хотелось бы заниматься. Тогда я начала искать новые темы и инструменты самовыражения. Наверное, причина, по которой керамика так быстро меня увлекла, заключается в том, что в ней я самоучка: в живописи мне было сложно переступить через каноны всех школ, которые я прошла в России, я не могла нащупать свой визуальный язык, который бы меня удовлетворял, а академический подход для меня себя исчерпал — мне стало скучно.
В керамике мне намного свободнее: я опираюсь на те же базовые инструментарии — композиция, пятно, цвет, пластика, фактура, прозрачность/ пастозность, — что и в живописи, но при этом нет ощущения отягощения «правилами» и нужды в следовании канонам определенной школы (а от этой привычки очень сложно избавиться). Появилась легкость почти детского подхода, когда все делаешь в первый раз и не знаешь правил игры, поэтому их так легко нарушать. Наверное, любая техника могла бы стать таким трамплином, просто так получилось, что в моем случае толчком к экспериментам стала именно керамика.
Серия «Сосуды памяти» родилась в результате документирования моего субъективного опыта по мере того, как я исследовала свою идентичность. Каждая ваза — самостоятельное высказывание с символами и кодами, выстраивающимися в собственный визуальный язык и мифологию. Cосуд как объект уже носит ритуальный характер, и его часто связывают с колдовством или священнодействием .В работе «Я расскажу тебе, что будет дальше» (“Let me tell you what happens next”, 2019) отразился мой интерес к различным духовным практикам. Здесь использованы символы и темы из карт таро и сошлись два совершенно разных мира: мотивы русского фольклора соединены с образами из реальности, окружающей меня здесь, в Южном Лондоне.
Керамика сейчас на взлете и попала в поле зрения многих коллекционеров и кураторов, будто она отвоевала свое право считаться не только функциональным объектом. Насколько ты разделяешь это наблюдение?
Катя Кесич: Это действительно так. Сейчас этот медиум рассматривается как независимый вид искусства. Она дает возможность свободно скрещивать разные материалы и техники внутри одной работы. Ну и, конечно, это ощущение праздника и «сюрприза» каждый раз, когда открываешь печь, так как предугадать результат на сто процентов никогда невозможно. Здесь есть элемент химии и математики, что мне тоже нравится. Но для меня керамика — это только один из инструментов, который послужил импульсом для эксперимента. Сейчас я работаю с деревом, дополняю его керамикой и эпоксидной смолой. В будущем очень бы хотелось изучить процесс работы с металлом и стеклом, чтобы иметь возможность свободно выбирать именно тот медиум, который лучше всего передаст конкретную идею.
Как ты сама описываешь свои керамические объекты? Важна ли тебе история, нарратив, который стоит за той или иной работой?
Катя Кесич: Это в каком-то смысле мой дневник. Они — отражение моего мира и опыта, документация и интерпретация моих рефлексий, чувств, эмоций, вопросов, интересов. Иногда я использую вполне конкретный нарратив — например, как в серии ваз (я называю их «Сосуды памяти», Memory Vessels). Каждая ваза — самостоятельное повествование, перекликающееся с проявлениями действительности, окружавшей меня в определенные периоды жизни после переезда в Великобританию: различные ассоциации, фантазии, паттерны, космические и эзотерические символы, люди и обрывки случайно услышанных разговоров, мечты, которые обретают свой собственный визуальный язык и мифологию. Но в последней на сегодняшний день серии работ я целенаправленно ушла от «повествования» и работала на более интуитивном уровне.
Ваза “Черная магия” (“Black Magic”, 2019)
Ваза «Черная магия» (“Black Magic”, 2019) появилась, когда я жила в Брикстоне — районе на юго-востоке Лондона. Она создана под впечатлением окружавшей меня самобытной атмосферы, самого комьюнити, его раскрепощенности и ярко выраженной идентичности, которая оставалась мне чуждой. Это моя дань афро-карибской культуре, которая, на мой взгляд, во многом сродни магии, эдакая вуду-ваза.
В некоторых твоих работах, участвующих в предстоящей ярмарке в Saatchi Gallery присутствуют почти барочные элементы — можно даже назвать это «керамическим неороккоко». Это такая реакция на засилье техно вокруг и цифровизацию? В других работах можно увидеть отсылки к религиозной и эзотерической символике. Какую роль ты отводишь им в художественном высказывании?
Катя Кесич: сли вы имеете в виду «Ты прекрасна» (“You are beautiful”), то в этом случае барочность была гипертрофирована умышленно. Это история про гендерную флюидность, и мне было важно передать всю «розовость» и нарядность в рассказе о футбольном фанате клуба Chelsea. Что касается спиритуальных символов — это действительно то, что мне сейчас интересно: разные практики и ритуалы, связанные с более глубоким пониманием себя.
«Ты прекрасна» (“You are beautiful”, 2019 ) — это прежде всего рассуждение о том, насколько наши самоопределение, сексуальность и сознание являются результатом воздействия внешних и внутренних факторов. Эта работа — медитация на тему, насколько уязвимыми и хрупкими мы можем чувствовать себя, когда становимся объектом чьих-то оценок, это про личные границы, пространство интимности и заботу, которые мы должны проявлять как по отношению к себе, так и к другому человеку.
У тебя уже достаточно долгий и разнообразный путь в искусстве – и живопись, и дизайн, и даже архитектура? На что сегодня направлен фокус твоих интересов?
Катя Кесич: Сейчас мое внимание направлено на два фундаментальных блока: архитектуру и мою арт-практику. Я работаю full time в архитектурном бюро, где отвечаю за интерьеры, а все остальное время провожу в своей студии (мастерской). Для меня это как две разные «ипостаси», в которых я задействую разные качества и навыки. В дизайне всегда есть заданный контекст, проблемы, которые необходимо решить, предугадать или предотвратить в ходе проекта. Это всегда жесткое планирование, быстрое принятие решений и знание определенных компьютерных программ. И, конечно, командная работа: ты должен коммуницировать с огромным количеством людей — от заказчика до поставщика и юриста. А главное, ты делаешь дизайн для человека (конкретного или в общем), архитектура и дизайн — человекоориентированы.
А разве про искусство нельзя сказать, что оно ориентировано на человека?
Катя Кесич: Я имела в виду скорее сам процесс. В искусстве первый заказчик — сам художник, и, как говорила Трейси Эмин: «Я делаю искусство для себя». Здесь оно очень личное и искреннее — это именно мои рефлексия и самокопание. Терапия в каком-то смысле. Конечно, искусство ориентировано на зрителя, но это взаимодействие происходит уже после завершения работы над объектом, когда он начинает жить своей жизнью и каждый интерпретирует его по-своему. Идеально, когда получается работать по блокам приблизительно в шесть месяцев. Этого времени достаточно, чтобы создать дизайн-концепт или сделать серию работ и избежать выгорания в обеих областях.
Арт-резиденции, которые платят художникам и как в них попасть?
Постоянная мотивация, поиск собственного творческого голоса – все это известные плюсы британского арт образования. А что из русской академической художественной школы тебе по-прежнему нужно и продолжает оставаться основой мастерства? Что важно было сохранить, а от чего пришлось уйти?
Катя Кесич: Я, к счастью, получила оба опыта образования – российский и британский, поэтому использую и то и другое. Главное же отличие от нашего отечественного подхода — возможность защищать и объяснять свой ход мыслей и сам проект педагогам и приглашенным специалистам из профессиональной среды на просмотрах (crits). Во втором институте, который я заканчивала в Лондоне, такие просмотры были каждую неделю. Конечно, это стимулирует и вырабатывает очень полезный навык ведения дискуссии, обсуждения и обоснования своего видения. У нас в Строгановке они проходили раз в полгода и за закрытыми дверями. Второе отличие — это, конечно, сам подход. В российских вузах обучают ремеслу, в британских же — творчеству, а точнее, поиску, исследованию — себя в первую очередь. По сути это самообучение. А вот от чего пришлось уйти, так это как раз от чрезмерного насаждения «правил» и очевидных ходов, художественных приемов определенной школы. Я в 90 процентах случаев по работам выпускников, а часто и давно практикующих художников, могу определить, какой вуз они окончили.
Иван Тарасюк: «Искусство фарфора — не простое, но интересное»
Как жизнь и работа в Лондоне отразилась на мировосприятии, изменив тебя, а соответственно, и художественную практику?
Катя Кесич: Я точно стала смелее. Наверное, это основное. Здесь есть какое-то осознание того, что каждый человек уникален, индивидуален, и потому любой акт творчества имеет право на существование и достоин быть услышанным/увиденным — это вселяет уверенность. И конечно, общая насмотренность, и тогда появляется мотивация и вдохновение: до пандемии здесь каждый день открывалась какая-нибудь выставка, ярмарка, artist talk, workshop и т.д. — только успевай ходить.
Насколько зритель, видя твои работы, понимает, что ты уже давно international artist с русскими корнями? Говорят ли об этом твои объекты?
Катя Кесич: Вопрос идентичности автора с точки зрения его национальной принадлежности — очень непростой… Знаете, у моего друга Саши Загорского (сейчас креативного директора агентства BBDO) есть лекция про русскую эстетику и культурные коды, называется она «Розы и Слезы». Он обосновывает дуальность русской визуальной идентичности: с одной стороны — веселой, нарядной, пьяной, эмоциональной — эдакая хохлома, а с другой стороны — страдальческой, мистической, меланхоличной, символичной: «достоевщина» и «тарковщина». Так вот, после ее прослушивания мне показалось, что мои работы на данном этапе в какой-то мере отражают этот симбиоз, они — результаты подчас не самых позитивных рефлексий, хотя и в красивой, блестящей «обертке».
«Больше не ищи»( «Look no further», 2019)
Работа «Больше не ищи» (“Look no further”, 2019) появилась в тот период, когда я находилась в ситуации сложного жизненного выбора. Драматичные образы отразили остроту ощущений двойного сознания, которое я проживала, существуя и физически, и ментально в двух странах. На одном из рисунков изображен вид из моей московской квартиры и двойной автопортрет, охваченный языками пламени. Это свидетельство моих ностальгических настроений и размышлений, осознание влияния новой среды на художественную практику.
Где ты главным образом работаешь? В студии? Ведь керамика подчас довольно трудоемка и технологически сложна…Участвуешь ли ты в арт-резиденциях и что это дает ?
Катя Кесич: Я снимаю оборудованную студию, так как заниматься керамикой дома не лучшая идея: крайне сложно потом возить куда-то на обжиг необожженную глину — она очень хрупкая. У меня на сайте в разделе in situ собраны фотографии с разных выставок, в которых я участвовала, а вот в арт-резиденциях пока не доводилось — из-за работы full time пока не получалось взять такой длительный отпуск, но рассматриваю подачу на это лето. Арт-резиденции — прекрасная возможность полного погружения в практикy и обмена опытом, что непременно дает импульс развитию.
В чем уникальность лондонской арт- сцены современного искусства? Чем она тебе особенно интересна?
Катя Кесич: Большим количеством начинающих художников (emerging artists), за которыми интересно наблюдать. Каждый год выпускаются тысячи студентов с курсов современного искусства, которые приехали учиться сюда со всего мира. Это формирует огромную многонациональную арт-площадку. Еще своей открытостью. В России у меня было постоянное ощущение, что это какой-то «элитарный» круг, в который невозможно влиться без связей. Возможно, сейчас, с появлением молодых кураторов и галерей, ситуация изменилась, но десять лет назад это было именно так. В Лондоне огромное количество artist run spaces and projects: свои первые выставки мы с другими художниками «самоорганизовали» благодаря именно этому формату, и нас поддержали люди из индустрии.
Что для тебя значит участие в грядущей ярмарке в галерее Саатчи?
Катя Кесич: Выставиться в стенах такой галереи, как Саатчи, конечно, большая удача для художника. Она находится в самом центре Лондона и является одной из самых известных институций. Работы отбирались Мариной Штагер, и мы хотели показать 3D-объекты в экспозиции настенных работ других художников галереи. У меня есть еще несколько очень интересных проектов, запланированных на эту весну, но сотрудничество с Shtager Gallery и участие в Start Art Fair – важный и новый шаг для меня.
Какие выставки, конкурсы или арт-премии, полученные уже после окончания учебы в Лондоне, стали для тебя важными этапами в развитии?
Катя Кесич: Из того, что уже было, я бы назвала как раз одну из первых «самоорганизованных» выставок, а также недавнюю выставку в The Koppel Project. Первая проходила в заброшенном пабе, в котором был совершенно сумасшедший интерьер, спроектированный двумя братьями-бизнесменами, один из которых по совместительству еще и скульптор. Пространство было наполнено разнообразными китчевыми атрибутами, типа огромной золотой головы единорога или гигантского камина в виде головы с раскрытым ртом. Фотографии с той инсталляции — до сих пор самые любимые.
Выставка в The Koppel Project принесла мне много полезных контактов из профессионального сообщества: галеристов, кураторов, коллекционеров. И, если бы не пандемия, думаю, результат был бы еще лучше, потому что тогда ее бы посетило еще большее количество людей.
Каково место пространства в твоей художественной практике? Каково соотношение объекта и пространства? У дизайнера интерьеров и архитектора, конечно, особое отношения с пространством.
Как дизайнер отношусь к пространству очень трепетно. Есть два подхода к инсталляциям: в стерильных белых стенах галереи (White Cube) и внутри «тотальной инсталляции», когда уже само пространство становится частью экспозиции и полноценным героем в повествовании. В моем творчестве имеют место оба метода. Главное — чтобы выставка была хорошо срежиссирована куратором, чтобы работы «разговаривали» друг с другом и была выстроена правильная пропорция взаимоотношения/взаимодополнения работ и воздуха (пространства) вокруг.
Выставка “Detritus” в Wellsprojects
Как ты относишься к коллаборациям художников с дизайнерами и брэндами? История таких коллабораций насчитывает уже десятилетия, а отношение к этому у всех разное…
Катя Кесич: Положительно, если бренд доверяет художнику и предоставляет ему достаточную свободу. Я понимаю, почему этот вопрос спорный: здесь художественная практика переходит в разряд дизайна, так как в таких коллаборациях, как правило, уже есть некий синопсис от заказчика-бренда, а конечный продукт в большинстве случаев должен выполнять определенную функцию. Но мне как дизайнеру это было бы очень интересно. Если же арт используется в чистом виде, без манипуляций, например, в фото- или видеосъемке для модного бренда, то я вообще не вижу препятствий. Мне кажется, это отличная возможность поработать на пересечении разных областей, познакомиться с интересными людьми и расширить свою аудиторию. Я вообще за любую активность.
photo credit: Олег Скринда, Дан Лысенко, Rocio Chacon, Benjamin Deakin.
Катя Гранова: «Учеба в Royal College of Art: культурное разнообразие и протекающие потолки»