Катя Карцева: Фестиваль АРТ ПРОСПЕКТ — это один из самых авторитетных и давно существующих проектов, который продвигает паблик-арт в России. В последний год общественное искусство переживает прямо какой-то бум, особенно в Москве. Его обсуждают на конференциях и дискуссиях. При этом, единого определения этого термина, кажется, по-прежнему нет. Что вы вкладываете в понятие «паблик-арт»?
Сьюзен Кац: Да это всегда вопрос для обсуждения. С одной стороны, есть широкое понимание того, что такое паблик-арт — это искусство в общественном пространстве. По форме это может быть скульптура, памятники, уличные перформансы. Общественное искусство также закономерно должно размещаться в доступном месте, чтобы любой мог его посмотреть.
Но тот паблик-арт, которым конкретно мне интересно заниматься — понятие более узкое. Фестиваль АРТ ПРОСПЕКТ обращает внимание на те формы общественного искусства, которые нечто большее, чем просто скульптура, выставленная на улице. То есть парк скульптур и паблик-арт, в моём понимании — это разные вещи. В нашем фестивале важно, чтобы проект вступал в отношение с местом, его историей, контекстом, в какой-то форме провоцировал вопросы, вовлекал публику в взаимодействие через интерактивные формы. Очень важно, чтобы была связь с местом или людьми, которые там живут или проблематикой района, где он установлен.
I CAN FEEL THE DISTANCE (Россия, Санкт-Петербург)
Современное искусство сейчас в-принципе развивается в этом направлении, формирования сообществ, сайт-специфик, в чем именно уникальность “паблик-арт”?
Сьюзен Кац: Я не думаю, что все искусство должно иметь связь с местом, быть политическим или социальным. Искусство имеет право быть разным. Кто-то занимается живописью, скульптурой. Я считаю паблик-арт очень важной художественной формой, но далеко не единственной.
БЕЗОПАСНОЕ РАССТОЯНИЕ (Россия, Тюмень)
Ведь в целом мы не можем сказать что Шишкин-Хокусай, группа Север 7, или Ольга Кройтор паблик-арт художники. Как происходил отбор участников, это опен-колл, приглашение куратора?
Сьюзен Кац: Раньше мы запускали открытый конкурс, на который художники присылали свои проекты. В этом году наша кураторская команда составила список из 40 авторов, которые, на наш взгляд, могли бы сделать работы для нашего фестиваля, и попросили их подготовить проекты. Из них мы выбрали 20. Те, кого вы сейчас назвали и Шишкин-Хокусай, и Север 7 уже дважды участвовали в фестивале АРТ ПРОСПЕКТ. У них большой опыт работы в общественном пространстве. Шишкин-Хокусай — очень опытный в этом смысле художник, умеющий создавать красивые проекты, работающие с местом, хотя его работы можно увидеть и в музеях. Север 7 тоже могут работать и в музейном контексте, и на улице. Для нашего фестиваля они, как нам кажется, думали про место, где работа будет показана и тематику фестиваля. Оля Кройтор, как перформер, тоже имеет большой опыт работы с людьми.
Группа Север-7
обнаружат мумифицированного двухголового мамонтенка во время инсценированных
археологических раскопок. Совместно с группой «Север-7» Джошуа
реанимирует мумифицированное животное. Специальное устройство будет клонировать перевоплощенного двухголового мамонта и
распространять его копии по улицам Санкт-Петербурга.
Да, наверное, как вы и сказали, современное искусство в целом очень интересуется осмыслением места и контекста. В отличие от живописи, где художник пишет картину и не задумывается о том, как она будет показана.
Я ВИЖУ БАБОЧКУ (Нью-Йорк, США)
За 7 фестивалей, что вы провели, как изменилась ситуация с паблик-артом в России, отношение зрителей, количество заявок от художников, финансирование?
Сьюзен Кац: Многое изменилось. Когда я начинала заниматься этим в России 10 лет назад было мало понимания, что такое социально вовлеченное искусство, как оно может содействовать созданию сообществ. Сейчас художников, которые хотят так работать, стало гораздо больше. Но я бы сказала, что это не только российский, но международный тренд. Это естественно, так как Россия сейчас все больше вовлечена в международные художественные процессы. Художники становятся более политически активны, стремятся высказывать свои идеи. В России появляется больше институций и программ, которые рассказывают, как работать в новом ключе, дают возможности для реализации проектов.
(Кыргызстан)
Есть какие-то исследования которые позволяют измерить вовлечение жителей города в социальные процессы после фестиваля?
Сьюзен Кац: К сожалению нет. Это было бы интересно, но мы пока не исследовали.
Сейчас паблик-арт в России существует в основном за счет фестивалей. И поэтому создается на короткий срок. Как по вашему должны ли паблик-арт проекты создаваться на постоянной основе или это не то, к чему надо стремиться?
Сьюзен Кац: Я люблю временные проекты. Когда ты создаешь паблик-арт на длительной основе, то это должна быть работа, которая всем понравится. Экспериментальные проекты трудно делать в таком формате, поэтому для меня это менее интересно. Кроме того, у нас совсем небольшие бюджеты, поэтому мы редко можем себе позволить строительство дорогих инсталляций. Нас больше интересуют интерактивные проекты, направленные на взаимодействие с людьми.
Конечно, 4 дня, которые длится наш фестиваль — это мало. Скажем, в Нью-Йорке есть организация Public Art Fund, которая тоже делает временные паблик-арт проекты, но на срок от 3 до 12 месяцев. И это было бы очень хорошо, если такие организации появятся в России, чтобы создавать большие инсталляции, которые люди могли бы видеть в течение более длительного времени.
Когда мы начинали фестиваль 10 лет назад, у нас был интерес к работе в дворах, потому что мы хотели показать искусство непосредственно там, где люди живут. Тогда дворы в Петербурге были открыты и, как мне кажется, были предметом гордости для горожан, через них можно было проходить на разные улицы и так далее.
Двор как общественное пространство.
Но сегодня почти все дворы закрыты на замки и стали уже частной собственностью. Поэтому сейчас очень изменилось, где мы можем показывать искусство и что является общественным пространством для паблик-арта. Это либо парк, где никогда нельзя получить разрешение или какая-то частная площадка, как последние два года мы делаем фестиваль на территории креативного кластера “Дом Культуры”. И в этом смысле делать проекты в городе стало гораздо сложнее. С дворами до сих пор непонятно, чья это собственность. Если мы хотим развивать паблик-арт, сначала надо решить, что такое “общественное пространство”.
В америке существуют гос.программы паблик-арта (AiA, APP, % per art) как вам кажется можем ли мы в России скопировать этот опыт или нам надо искать свои модели?
Сьюзен Кац: Более того, мне кажется это обязательно нужно делать. Эти программы — это просто структура, которая эффективно работает. Это все государственные программы,которые поддерживают создание искусства в метро, в школах, в больницах и других государственных общественных пространствах. Они получают деньги из бюджета, чтобы делать паблик-арт. Это можно использовать в России как механизм, а сами проекты могут иметь связь с российской историей и художниками. Ведь в американских программах очень много внимания уделяют непосредственно истории места, где будет реализован проект, идет большое обсуждение с местными жителями.
CEC ArtsLink — это международная организация, взаимодействующая с разными странами, например вы делали фестиваль в Бишкеке, Баку, Тбилиси, Киеве, как влияют особенности национальных культур, ментальностей на паблик-арт?
Сьюзен Кац: Влияют очень сильно, конечно. Но надо сказать, что не мы делали эти проекты. Это всегда было сотрудничество с местными организациями, которые выбирают тему, место, художников. Они знают, что важно в их сообществе, какие проблемы хотелось бы обсудить, как работать с людьми. Потому что, конечно, каждая культура уникальна и надо работать с сообществами для успеха проекта.
Безусловно, общим является то, что в любом месте, если вы выставляете искусство на улице, будет риск вандализма. Интересный пример был в Бишкеке, где провели большой фестиваль в ботаническом саде при поддержке местной администрации. Сад был под угрозой закрытия, и фестиваль стал для всех стимулом его сохранить. Люди понимали насколько это важно, была создана группа волонтеров, которые помогали сохранять арт-объекты.
Но я не уверена, что это может случиться в каждом городе. В Баку, например, фестиваль был по инициативе местной администрации, но без поддержки жителей. После того, как фестиваль там закончился, проекты просто исчезли.
Интерес местных сообществ — это самое главное.
Есть мнение, что диалог между искусством и обществом — это утопия. Но и у вас на сайте встречается это слово, и мне тоже импонирует идея культурного диалога, как его выстраивать, чтобы он был продуктивным?
Сьюзен Кац: Я считаю, что надо начинать с низовых инициатив. В случае нашей организации, которая занимается международным обменом, этот диалог начинается на уровне американский художник — русский художник, которые начинают сотрудничество. Скажем, они реализуют проект, и потом к ним присоединяются люди, простые жители, которые приходят просто попить чай и тоже начинают участвовать в этом диалоге. Так, 3 года назад у нас был фестиваль на тему еды (Тема фестиваля АРТ ПРОСПЕКТ 2017 года — «Пища для ума» прим. редакции). И одна американская художница сделала проект про лечебные травы. Это стало прекрасной возможностью обсудить разные традиции и народный опыт, как повод для беседы. Включиться в диалог с чиновниками сложнее. Но есть люди, которые хотят участвовать.
На Петроградской были прекрасные сотрудники в городском муниципалитете, которые нас поддерживали, участвовали в планировании фестиваля. Для проведения фестиваля в городских пространствах поддержка администрации очень важна. У нас не стоит целей политический изменений. Мы хотим содействовать диалогу, чтобы люди думали по другому, была возможность обсудить проблемы и вместе найти решения.
Марина Звягинцева: «Паблик-арт — не благодаря поддержке властей, а вопреки». Читать далее.
Спасибо, нельзя не согласиться, что диалог как продуктивный способ решения проблем очень важен, особенно в нынешние времена.
Фото: сайт Арт-проспект
