В Черниговском подворье проходит 1-я Биеннале Христоцентричного искусства. Миссией биеннале значится развитие Христоцентричного искусства, раскрытие новых горизонтов познания Бога. В проекте приняли участие как светские, так и литургические художники.
Гор, с момента нашего последнего общения прошло 3 года. Тогда мы говорили про то, что после кураторского проекта “Двоесловие-диалог” в Храме Великомученицы Татианы при МГУ в 2010 пик творческих контактов с РПЦ пришелся на 2013-2015 годы, после чего коммуникация оборвалась. И вот сейчас ты выступаешь куратором 1-й Биеннале Христоцентричного искусства? Что изменилось в позиции церкви?
Гор Чахал: Честно говоря, не знаю, что изменилось в позиции Церкви и почему. У меня нет инсайдерской информации. В один прекрасный летний день прошлого года мне позвонил старый приятель Сергей Кужавский и предложил встретиться с помощником митрополита Илариона (Алфеева) Нелли Титовой. Она и попросила меня стать куратором их нового проекта, как специалиста в этой сфере. На что я конечно согласился, поскольку, как вам известно, только и мог мечтать о подобном. Рассматриваю это как чудо. Обычное дело в христианской практике. (Шучу).
Скажи, пожалуйста, есть ли в искусствознании такой термин христоцентричное искусство или это сформулировано специально для биеннале? Что им является, а главное, что не является?
Теперь есть. Я начал продвигать его с 2014-го года. В кураторском тексте к выставке я подробно пишу о причинах возникновения этого термина.
«С первых круглых столов на тему диалога Церкви и современного искусства возникла терминологическая проблема. Как называть творчество художников, пользующихся современным визуальным языком, но не противопоставляющих себя Церкви и христианской традиции, а, напротив, стремящихся своим творчеством принять участие в развитии христианской культуры?
Современным религиозным искусством? Термин, казался слишком абстрактным, невнятным. Современным христианским искусством? Многим этот вариант представлялся наоборот чересчур жестким, узкоконфессиональным, формально маркирующим некоторое гетто в культурном пространстве, закрытое для большого круга художников иных конфессий, а то и вовсе внеконфессиональных, творчество которых, вместе с тем, близко христианству.
Хотелось бы думать, что Христианство – живой организм, всегда открытый для диалога, культурного обмена, без которых пространство современной культуры многополярного мира не может благоустраиваться. К недостатку термина «христианское искусство» можно отнести и неясность, имеется ли в виду творчество христиан вообще или лишь какое-то определённое направление искусства?
Например, термин «Российское искусство» охватывает художников, проживающих на территории России. Но ничего не говорит о направлении их творчества. Вообще, тема религиозности искусства последнее время стала звучать и у светских искусствоведов всё заметнее. Очевидно, сказывается кризис секулярного мировосприятия. Спектр различных интерпретаций этой «новой» религиозности очень широк.
В связи с чем, стоит напомнить о замечании протопресвитера Александра Шмемана, что нет ничего проще, чем играть на абстрактной «религиозности». Но неочищенная, непросветлённая религиозность и есть средоточие демонического в мире. Именно поэтому объединяющим центром сакрально-художественного пространства, интересующего нас, должен быть Христос – Спаситель Мира, задающий направление вектора развития творческой личности, дороги к себе. Так что нас должно интересовать не абстрактно-религиозное или «духовное» искусство, а именно «христоцентричное».
Как мне представляется, термином «христоцентричное искусство» можно охватить несколько концентрических кругов обращённого к сакральному творчества современных художников, связанных между собой и взаимо дополняющих друг друга. Радиус этих кругов связан со степенью свободы изобразительных средств, доступных художнику для творчества. Чем уже круг, тем выше степень ответственности автора, меньше поле для эксперимента. Понятно, граница каждого круга по мере удаления от центра будет всё более размыта и субъективна, но структурно можно определить их следующим образом.
Первый и наиболее узкий круг – это круг литургического, канонического церковного искусства вокруг его центра – престола, алтаря. Сюда входит и авторская икона – направление, начавшее складываться в последнее десятилетие после прекращения гонений на Церковь прежней богоборческой властью, церковная утварь, литургическая музыка, богослужебная гимнография, храмовая архитектура.
С ним в какой-то степени пересекается более широкий круг неканонического или светского современного искусства, говорящего о христианской проблематике современным художественным языком, связывающего реалии и проблематику современного общества с исторической традицией, молитвословие с богословием, литургию с проповедью, миссией, исповедью, отражением личного духовного опыта.
Третий, самый широкий круг – искусство, связанное с христианством опосредованно, близкое ему по духу, мировоззрению. Творчество, характер которого сформировался в результате преображающего воздействия Христианства на ландшафт всей мировой культуры.
Художники могли прислать работы в рамках опен-колла. Условия перечислены на сайте биеннале. Сколько поступило заявок и каково соотношение литургических работ и светских. В каких взаимоотношениях они представлены в экспозиции? Это диалог, мирное существование, конфликт?
Основной корпус участников биеннале был приглашён мною. Так же я обратился за помощью к Ирине Языковой и Алексею Лидову, как специалистам в области литургического искусства. В поиске молодых художников помогла и Анна Борисова, на мой взгляд, очень перспективный молодой арт критик.
Параллельно, мы на сайте биеннале объявили открытый конкурс, чтобы дать возможность проявиться неизвестным нам достойным авторам. Пришло несколько сотен заявок из 9 стран мира. В результате мы отобрали 84 художника и сделали онлайн выставку на сайте биеннале, которая открылась 15 декабря 2020-го года. А 15 марта открыли и оффлайн выставку на трёх выставочных площадках Черниговоского подворья. В ней участвуют 56 художников. Из них 11 литургических.
Поскольку я заинтересован в развитии диалога Церкви и современного искусства, то старался отбирать художников, которым такой диалог близок, хотя и не скажу, что удовлетворён совершенно. Дело в том, что так как биеннале проходит впервые, и термин «христоцентричное искусство» новый, то, возможно, светские авторы понимали тематику слишком узко и, большей частью, присылали на конкурс иллюстративные работы на библейские темы, невольно пересекаясь с литургическими художниками, для которых это органичный источник для творчества.
Таким образом, получалось, что светские художники входят с литургическими в некоторый конфликт, пытаются, так сказать, отобрать их законный хлеб. Хотя, вроде бы, в выборе тематики и художественных средств светских художников никто не ограничивает. Я, разумеется, пытался купировать, насколько это возможно, проблему. Надеюсь, что с развитием нашего проекта, спектр светских художников и тематика их работ будет расширяться.
Расскажите больше про участников, это уже известные авторы или начинающие?
Начинающих у нас нет, это всё же статусное мероприятие, смотр лучших представителей направления, так сказать. Участвуют 10 молодых художников. Среди зрелых есть и очень известные художники, такие как Франциско Инфанте, Александр Чашкин, Ирина Затуловская, Андрей Филиппов, Филипп Давыдов, Татьяна Баданина, и не такие именитые, но не менее замечательные.
Ольга Петрашко, «Архангел Михаил». 60Х60 см, иконопись, лайтбокс, 2019.
Франциско Инфанте и Нонна Горюнова. Артефакты из цикла «Метафоры мгновений». 2014.
Из иностранных участников из-за закрытых границ в связи с пандемией, смогли представить работы на оффлайн выставку трое. Лена Лапшина (Австрия), Филипп Нуссбаумер (Швейцария) и Тодор Митрович (Сербия).
На сайте Биеннале Христоцентричного искусства говорится, что “Красота — одно из проявлений Творца в нашем мире. Человек, как Его образ и подобие, через искусство может познавать Бога и свидетельствовать о Нем”. Акцентирование наиболее острых проблем современного мира, работа с болью и травмой стало уже чуть ли не обязательным “художественным приемом” современного искусства. Были ли какие-то темы, которые по нравственным или каким-то иными причинам не могут быть показаны в рамках этой Биеннале?
Надо сказать, с болью и травмой лучше христиан мало кто знаком. Практически все иконы говорят нам о боли и травме. Но в то же время и о пути преодоления их. О страдании, смерти и Воскресении. Христоцентричное искусство – достаточно широкий термин. Я не думаю, что для нас есть какие-то запретные темы. Вопрос только в характере их раскрытия. Очевидно, противников Христианства мы не стали бы выставлять на нашей выставке. Мне близка та часть антиномии из Евангелия, где говорится: «кто не против вас, тот за вас» (Мк. 9:40). Другое дело, что я принципиальный противник провокативных практик в искусстве. Поэтому провокационные работы я бы не стал выставлять, как куратор. Даже если бы автор оправдывал их какими-то благими намерениями.
Ирина Затуловская, «Голгофский крест». 64Х61 см, венецианский шёлк XVIII века, шитьё, 2020. Ирина Затуловская, «Процветший крест». 64Х61 см, венецианский шёлк XVIII века, шитьё, 2020.
Вообще, на ваш взгляд, должна ли в искусстве присутствовать нравственность? Или художник действует вне этих категорий?
Я думаю, что художник может действовать как ему угодно. Он свободный человек и часто не вполне вменяемый. Ответственны за строительство художественной системы галеристы и музейщики, кураторы и искусствоведы. Лично меня, как христианина, безнравственное искусство не привлекает. Я его не стану выставлять. С другой стороны, не каждое произведение обязано прямо затрагивать эту проблематику. Мы не говорим о назидательности, надеюсь?
Искусство и мораль: есть ли нравственность в искусстве? Читать далее
Интересно также, насколько сегодня к подобным экспериментам готовы верующие люди, какова их реакция? Современное искусство во всем мире сталкивается с необходимостью обоснования своего права на существование. В сознании людей картина — это искусство, а инсталляция — искусством быть не может. И с этим предубеждением очень сложно что-либо поделать. А у вас на биеннале Христоцентричного искусства есть работы, которые работают с пространством?
Вообще, у нас вся выставка – единое художественное высказывание, своего рода, тотальная инсталляция. Произведение метаискусства. Я пытался сделать связанную экспозицию, где светские работы корреспондировали бы к литургическим, и наоборот на разных уровнях, стилистическом, тематическом, колористическом и т.п. Помогали бы друг другу. Долго выстраивал экспозицию в 3D модели выставочного пространства, добиваясь такого гармоничного звучания многоголосого хора разножанровых произведений, в котором не теряется ни один голос.
Ещё раз сошлюсь на свой кураторский текст. «В отличии от европейских художников, утерявших литургическую практику, специфика Православия позволяет нам впервые под эгидой Церкви объединить литургических и светских современных интернациональных художников, близких Христианству в едином художественном пространстве на территории Черниговского Патриаршего подворья, чтобы показать, что церковный и светский художественные языки не только не обязаны противоречить, но и могут взаимодополнять друг друга, связывая реалии и проблематику современного общества с исторической традицией, литургическое действие и проповедь, молитвословие и богословие, личный духовный опыт и ориентиры христианской практики, сложившиеся в высокие каноны.
Такое полифоническое художественное высказывание, по нашему мнению, способно заинтересовать зрителей разных взглядов, стилевых предпочтений, жизненного и культурного опыта. Форму не эклектическую, я подчеркиваю, а полифоническую. В пределе, симфоническую. Это непростая задача, но, как показывает опыт, осуществимая.» Но конечно, на выставке есть и авторские предметные и видео инсталляции. Одна из выставочных площадок целиком отдана под пространственное произведение одного из лучших наших минималистов Анатолия Комелина.
Ирина Старженецкая, 2 фрагмента из проекта «Эфесские отроки». 20Х20 см, 40Х30 см, мозаика, 2020.
Есть даже одно side specific произведение Лены Лапшиной, сделанное специально для этого выставочного пространства. Что касается отзывов, то пока они просто восторженные. На выставке есть книга отзывов. Стоит её почитать. Думаю, такому тёплому приёму способствует и то, что поскольку из-за пандемических ограничений посещение выставки осуществляется по записи, каждую группу зрителей на выставке встречает экскурсовод, подробно объясняя несведущим в современном искусстве тонкости предмета. Дважды авторскую экскурсию по выставке проводила доктор искусствоведения Анна Флорковская, один из лучших специалистов в области религиозного искусства в России. Давно заметил, что верующие люди умеют слушать. Возможно, это связано с регулярной практикой слушания проповеди, чтения толкований св. отцев на сложные и непонятные места текста Библии.
Современное искусство в церкви: 7 необычных арт-проектов. Читать далее
Если говорить про католическую церковь, то там сотрудничество с художникам не прерывалось никогда. А в чем специфика православной веры, какие факторы мешают сотрудничеству с представителями современной культуры?
Специфику Православия я отметил выше. У нас не утеряна традиционная литургическая практика. В Европе современное искусство вытеснило традицию практически полностью. Наверное, не случайно, бывая в Европе, я всё чаще замечаю в католических и протестантских храмах православные иконы. Похоже, европейский иконоборческий проект провалился. Другое дело, что в России диалог Церкви и современного искусства был прерван почти на сто лет и возобновился лишь недавно. Нужно набраться терпения. Не думаю, что какие-то специфически православные факторы мешают сотрудничеству Церкви с современными художниками. Скорее, это проблема современной культуры, в которой позиции троцкистов и анархистов с их богоборчеством всё ещё, к сожалению, очень сильны. Отрыжка, так сказать, прошлого века.
Должна ли церковь меняться или стоять на страже традиционных ценностей?
Как заметил иеромонах Макарий (Маркиш) на круглом столе по итогам выставки ДВОЕСЛОВИЕ/ДИАЛОГ: «Церковь – организм богочеловеческий: человек меняется, и она меняется. Церковь сейчас становится силой, выходящей за пределы церковной ограды. И миссионерское начало Церкви замечательно соединяется с различными жанрами и аспектами современного искусства.» Но и антиномия здесь уместна, думаю. Церковь обязана стоять на страже традиционных ценностей, чтобы человек, как бы он ни менялся, оставался человеком. А то, знаете ли, если широко шагать, можно и штаны порвать.
Фото предоставлено Биеннале Христоцентричного искусства и Гором Чахалом
