Андрей Бартенев — не только большой художник и всем известная эпатажная личность, но профессиональный куратор и талантливый педагог, объединивший вокруг себя не одно поколение молодых российских и зарубежных художников. С февраля 2016 года Андрей Бартенев назначен художественным руководителем галереи «Здесь на Таганке», входящей в объединение Выставочные залы Москвы. На ближайший год, который новоиспеченный руководитель объявил «Годом Счастья», уже запланировано 12 выставочных проектов, где помимо самого Бартенева принимут участие и его ученики и уже состоявшиеся художники. Задачей участников проекта будет поиск ответа на вопрос «Что есть счастье?», а вот что думает Андрей Бартенев о себе самом?
Напомним, что в прошлом году художник отметил свое 50-летие и провел масштабную ретроспективу в Московском музее современного искусства, публикуем интервью, которое он эксклюзивно дал Сергею Чебаткову накануне.
Бартенев, 2013. Фото: Иван Оноприенко
Андрей Бартенев: Я жду от самого себя новостей. И от своего искусства какого-то нового витка, потому что я чувствую, да, детство уже безвозвратно уходит. А мой внутренний возраст… Он, наверное, сейчас закрепился где-то на отметке 27-28. Так, по крайней мере, я себя ощущаю.
Целый ряд ваших перформансов, таких как «Федорино горе», «Три сестры», «Снежная королева» и другие явно отсылают зрителя к каким-то литературным образам. Кроме литературы, какие еще у Вас источники вдохновения?
Андрей Бартенев: Главный источник, который может совершенно неожиданно перевернуть мое фантазирование, это музыка. Два дня назад мы начали снимать видеобалет к выставке, которая посвящена Моцарту. И, когда мы в итоге выбирали, какое произведение Моцарта нужно использовать и уже сделали определенную обработку это творения композитора, то я еще не знал, про что мы будем это все делать. Про что будет этот балет. Но на репетиционной площадке был Миша Колегов, хореограф, и он показал мне картину Босха, где стоят Христос, Адам и Ева. И я сказал: «Вот! Отлично! Это будет начало нашего балета. Но у нас Бог будет воплощен, как будто он дерево. Дерево, которое в будущем будет плодоносить тем самым Яблоком.» То есть Бог как будто бы превратился в дерево, которое пробуждает любопытство в нетронутом сознании Адама и Евы. И мы про это стали ставить балет. А музыка превратила все, и это очень соответствует характеру Моцарта, в такую как бы сатиру немого кинематографа. Все в итоге получилось утрированным, все движения и ритм в кадре оказались очень похожими на стиль Чарли Чаплина. И мне это понравилось. Я подумал, что надо отдаться естественному ходу вещей, который сейчас на наших глазах рождается, надо его просто принять и помочь ему завершиться великолепным финалом. Ну и в финале у нас все герои — Вода, Земля, Дерево, Адам и Ева просто высовывают язык. И это большой стоп-кадр.
Многие Ваши работы явно отсылают к традициям театра Баухауса, русским футуристам и вообще, к авангарду начала ХХ века. Насколько на Ваш взгляд сегодня актуальна авангардная парадигма в искусстве?
Андрей Бартенев: Я не думаю, что тема, по крайней мере русского авангарда, себя исчерпала. Думаю, что это философия, которая была прервана. Я считаю, что сегодня авангард — это абсолютно благая почва для любого арт-эксперимента. И это замечательная школа для любого художника, начинающего, зрелого, именитого, не важно. Потому что в этой философии все возможно. И одновременно могут существовать различные пути познания будущего. И различные пути движения к этому будущему. И то, что я в начале 90-х годов через свои перформансы, через объекты, которые я строил тем или иным способом, соприкасался с искусством русского авангарда, было просто замечательно. Это искусство, к которому уважительно иметь отношение. И дай Бог, чтобы молодые художники обращались к этой практике. Ведь главный итог всех движений в русском и зарубежном авангарде заключался в том, что художники тогда видели будущее как некое оптимистическое начало для строительства. Они мечтали о будущем и строили свою жизнь применительно к этому будущему. Это дало великолепные результаты, и это была очень мощная эволюция в искусстве. Поэтому мне хочется сознавать себя человеком, который несет эволюцию, сам является частью этого процесса.
Кстати, о молодых художниках. В свое время Марсель Пруст утверждал, что настоящий художник не должен иметь учеников, так как это может стать причиной распыления и уменьшения его собственного таланта. Вы согласны с этим утверждением?
Андрей Бартенев: Пруст был достаточно богатым человеком, и ему не нужно было зарабатывать себе на жизнь. Он мог философствовать, созерцать, оценивать и критиковать окружающий мир, который был для него недостаточно идеален. Мне приходилось и приходится очень много преподавать, и я хочу вам сказать, что это не самая плохая практика. Это средства, которые ты зарабатываешь очень достойным трудом. И заодно ты воспитываешь и укрепляешь молодые таланты, которые потом становятся большими арт-звездами и это всегда приятно видеть.
Как Вы считаете, что является основным признаком того, что молодой художник уже как-то состоялся в искусстве?
Андрей Бартенев: Когда молодой художник уже имеет свою собственную практику, достаточно четко отвечает за свои поступки, четко осознает свое место в современной жизни и когда молодой художник все свои таланты использует для того, чтобы СТРОИТЬ. Не разрушать, строить.
Андрей, существует ли у Вас какая-нибудь большая мечта? Например, сделать масштабную инсталляцию на Красной площади или продемонстрировать искусство над Ниагарским водопадом?
Андрей Бартенев: Я, наверное, уже слишком большой художник. Я уже не мечтаю ни о каких скульптурах на Красной площади. Я мечтаю только об одном: чтобы вся наша планета была покрыта деревьями, чистыми водоемами и чтобы у нас повсюду был прекрасный воздух.
Интервью: Сергей Чебатков.
