Искусствовед Тамара Вехова: «Надпись "Я и ОНИ" — первое, что я увидела, когда пришла к художнику в мастерскую»

Самобытный и независимый представитель поколения «семидесятников» Борис Кочейшвили (р. 1940г.) состоялся в графике и в живописи, изобрел новый вид скульптурного рельефа. Его стихи вошли в Антологию русской поэзии второй половины ХХ века. Произведения художника находятся в собраниях ведущих музеев — Государственной Третьяковской галереи, ГМИИ им. Пушкина, Государственного музея Востока, Государственного Русского музея, Музея Людвига (Германия), Национальной галереи Грузии, Музея AZ, более чем в тридцати российских региональных художественных музеях, а также в частных собраниях по всему миру.

Тамара, вы давно работаете с Борисом Кочейшвили — и как искусствовед, и как галерист, и как куратор. В чем секрет вашего плодотворного творческого взаимодействия?

Я познакомилась с Борисом Кочейшвили в 2006 году, будучи еще студенткой-искусствоведом. Получается, что мы с ним работаем уже почти 15 лет. Мне очень повезло. Повезло, потому что художник мне всегда доверял. Это большая редкость, и я ему бесконечно за это благодарна. Борис Петрович дал мне пространство — возможность действовать, пробовать, ошибаться, отвлекаться… И оказался прав. Результат —музейная ретроспектива на двух площадках, красивая и необычная, с мультимедийной программой, каталогом. Я очень рада и волнуюсь, конечно, понравится ли ему выставка, потому что он даже и не знает толком, что мы готовим.Когда я пытаюсь ему что-то рассказать, он меня прерывает:«Не нужно, не рассказывай. Я приду и сам все увижу».

Какие этапы прослеживаются в творчестве художника? С чем была связана траектория его художественных стратегий— от фигуративной графики советского периода к абстрактным работам в цвете, а затем к рельефам в монохроме и инсталляциям?

Борис Кочейшвили всегда шёл своим путём, он не состоял в художественных группировках, не увлекался модными направлениями. Траектория художественных стратегий, пожалуй, более точное определение, чем скучный термин «творческие этапы». Ведь то, что делает художник в тот или иной момент жизни,— это отражение его внутреннего развития: личности, души, таланта, социального профиля.

Сначала была фигуративная авторская графика, нацеленная на то, чтобы отстоять и зафиксировать свою «самость»: вот мой стиль, мой круг тем, я такой, я так этот мир вижу и чувствую. Чуть позже Борис Кочейшвили обращается к абстракции— это такое «заглядывание» в себя, пристальное изучение того, как работает цвет, ритм, пластика, причем вне сюжетных рамок и зрительских ожиданий.

А дальше —куда идти? В метафизику: соотнести себя и свое искусство с тем, что является первоначальной природой реальности, мира и бытия. В начале 2000-х Борис Петрович решил попробовать себя в рельефе, в 3D «сценографии». Объем как дополненная реальность в инструментарии художника. Но, заметьте, это все я как искусствовед говорю. Сам художник, может быть, совсем иначе думает.

Как случился переход от графики к рельефам?

Графика и рельеф в искусстве Бориса Кочейшвили имеют общую природу. С пространством, причем в любых его проявлениях, у него отношения особые. И это очень заметно. Сам художник любит рассказывать, что делать рельефы ему подсказала Аделаида Пологова, его учитель и близкий друг. Он пожаловался, что жизнь прошла, а   в скульптуре он себя так и не попробовал. И Пологова посоветовала ему делать рельефы, потому что это между графикой и скульптурой занятие. Борис попробовал и делает рельефы по сей день. Часть из них теперь находится  в музейных собраниях — в Третьяковской галерее и Русском музее.

На выставке кроме целого зала рельефов из музейных и частных собраний мы покажем деревянную цветную скульптуру из запасников ГТГ— ростовой портрет художника Бориса Кочейшвили, выполненный Аделаидой Пологовой. Когда она скончалась, он очень горевал. Вырезал из каталогов фотографии ее скульптур и вклеил в свои работы — «поселил» их, осиротевших, в райских местах. Несколько коллажей из этой серии будут также показаны на выставке.

Можем ли мы говорить о символике цвета у Кочейшвили, в том числе особой роли белого —«white on white» в авторской трактовке?

У него есть такое стихотворение: «Чистый лист / и чистый бред / ждут решения простого / просто так существовать / или народится / слово». Думаю, что в этой работе с белой пустотой и рождается художник-демиург. И есть такие, кто потом этот потенциал белого — как чистого пространства, в котором есть все возможности,— заполняют собой без остатка. А есть такие, кто — наоборот — ведет себя в этом символическом пространстве тактично и бережно, оставляя ему возможность работать, проявляя его разнообразную природу.

За последние десять лет это третья музейная выставка Бориса Кочейшвили после выставки в Русском музее в 2013-м и в Тбилисском МОМА летом 2017 года. Прошедшие музейные выставки тоже были достаточно масштабны и представляли весь творческий диапазон мастера. В чем принципиальное отличие нынешней ретроспективы в ГТГ?

Предыдущие музейные выставки проходили в других городах, и их мало кто видел из москвичей. Так что фактически это первая большая музейная выставка художника Бориса Кочейшвили в Москве. Ну и потом, это ретроспектива: впервые мы показываем работы всех периодов и представляем все техники, в которых работал Борис Кочейшвили.

Как куратор, я постаралась придумать ряд любопытных и неожиданных решений. Мне очень хотелось представить художника в разных ипостасях, зафиксировать его как особенного, чрезвычайно интересного и важного персонажа в русском искусстве. Отсюда все наши эксперименты на выставке: анимация, интерактивная мультимедийная инсталляция «Портрет художника», аудиоспектакль и прочее, прочее.

Название нынешней выставки звучит как код, как пароль к творчеству мастера. Как родилось такое название?

Надпись «Я и ОНИ. ОНИ и Я»— это первое, что я увидела, когда пришла в гости к художнику в его мастерскую в Чистом переулке. Борис написал эти слова (которые действительно звучат как манифест) на внешней стороне входной двери своей мастерской почти полвека назад. Вскоре с внутренней стороны появилась ответная надпись «ВЫХОД ЕСТЬ». Что имел в виду художник, мне не известно. Кочейшвили терпеть не может всяческий пафос и надувание щек. На большинство вопросов он отшучивается, хотя порой я нахожу ответы на заданные мной вопросы в его стихах. Когда в мастерской затеяли ремонт, старую дверь сняли с петель, и я тогда еще придумала, что непременно включу ее в музейную экспозицию. Так и случилось. Теперь эта дверь превратилась из предмета обихода в арт-объект и будет на выставке в Третьяковской галерее.

• 

Почему для нынешней ретроспективы выбран такой необычный формат — в двух частях на разных площадках, словно это спектакль в двух отделениях? Причем первая часть будет проходить в пространстве, можно сказать, сакральном для истории русского театра.

Это чудесная неслучайная случайность. Мне подтвердили выставку в Третьяковке, но дали площадь меньшую, чем я предполагала. Я решила сделать выставку-сателлит. И тут все сложилось удивительным образом: оказалось, что театральный мир отмечает юбилей — 120 лет с первой постановки пьесы А.П. Чехова «Три сестры», которую поставил К.С. Станиславский. А Борис Петрович в течение всей своей жизни рисовал этот самый сюжет. Можно сказать, что это любимая его тема. И я пришла в Дом-музей Станиславского, филиал музея МХАТ, и предложила сделать выставку-размышление, выставку-вопрос: почему «Три сестры»? В чем магия этой пьесы, которая продолжает привлекать современных художников и драматургов? Это будет очень любопытная выставка. Необычная.

Говоря о театральности в творчестве Кочейшвили, нельзя не вспомнить строки, написанные более 20 лет назад искусствоведом Юрием Молоком: «Жизнь стала представляться ему некоей сценой, где он, художник Борис Кочейшвили, разыгрывал свои театральные мистерии. Только разыгрывал их на бумаге». Насколько эти свойства живописи и графики мастера взаимодействуют с пространством и экспонатами дома-музея Станиславского?

О театральной природе искусства Кочейшвили писали и говорили многие искусствоведы: Александр Боровский, Кирилл Светляков, Галина Ельшевская, Саймон Хьюитт… Сотворённый художником мир во многом сродни миру театра, и связь его искусства с театром и кино давняя. Кочейшвили отражает взаимосвязи между людьми, взаимоотношения между людьми и природой— в пластических соотношениях цветовых пятен, линий и плоскостей, уподобляя пространство своих работ сценической коробке с ее структурой (авансцена, просцениум, декорация, задник), наложенной на ландшафт (земля, вода, дальний лес, гора или небо). Графика, живопись и скульптурные рельефы Бориса Петровича поселятся в Доме-музее Станиславского на время выставки, ну а о том, как они взаимодействуют с пространством и экспонатами музея, пусть судят зрители. Задача куратора показать, а смотреть и оценивать — задача публики.

Кроме театральности тон во многих работах Бориса Кочейшвили задает архитектура, а точнее, архитектурные элементы. Как сложился этот стиль, насколько он необычен? Если мне не изменяет память, на каком-то этапе была даже выставка в МАРХИ.

Архитектура, точнее определенные архитектурные формы: башня и ворота (мужское и женское?) неизменно присутствуют в работах Кочейшвили. Но архитектура интересна художнику не только как символ, а в первую очередь как форма и конструкция. У него есть текст-манифест «Барокко и конструктивизм», где он объясняет свое поведение в искусстве языком архитектуры.

«Во мне живут и борются два начала. Одно — свободное, переливающееся, дымообразное, вращающееся, находящееся в постоянном движении. Другое — статичное, жесткое и простое, как русская изба (четыре плоские стены, накрытые крышей, что может быть проще) или супрематизм Малевича. Проблема сочетания, соединения этих двух начал в пространстве одного листа меня всегда чрезвычайно занимала». «И когда я рисую, я пытаюсь совместить несовместимое, соединить в одном месте, в одной картине их так, чтобы они не враждовали, но находились в любовных отношениях… Все искусство строится на контрастах. И я стремлюсь эти контрасты сначала воплотить и тут же примирить. Примирить пышность, развратность, сладость формы с аскетизмом, логикой и металлом». Борис Кочейшвили. «Барокко и конструктивизм».

Действительно, в далеком 2010 году я в качестве куратора делала выставку Кочейшвили в галерее ВХУТЕМАС при архитектурном институте. Но это давняя история, мои первые шаги в профессии. Сейчас я сделала бы ее совсем по-другому.

Как строится экспозиция в ГТГ? Ставили ли вы себе как куратор задачу представить то, что традиционно выпадает из канона показа, например, отдельные вещи или сюжеты, способы репрезентации и так далее?

Выставка в Новой Третьяковке состоит из трех частей: живопись, рельеф и графика. Каждому виду искусства свой зал. Собрать выставку — это очень сложно, места мало, от многого приходится отказываться, оставлять за бортом. Думаю, примерно так себя чувствовал Ной, когда выбирал, кого из животных взять с собой в плавание. В результате мы с кураторами Третьяковской галереи постарались показать максимальное количество вещей (речь не только о картинах, но и о фактических предметах бытования автора), которые наиболее ярко и в то же время с разных сторон характеризуют художника. Выставка получилась необычной — и по своей архитектуре, и по тому, как вещи «живут» в пространстве.

Насколько мне известно, вТретьяковкой галерее, благодаря самым разным мультимедийным средствам, зрители смогут погрузиться в многоплановый творческий мир художника и даже услышать написанную им музыку. Как будет выстраиваться такое взаимодействие?

Чтобы представить зрителю автора с разных сторон , мы задействовали целый ряд различных медиа. Это удивительная история, как в этот проект приходили люди с неожиданными идеями, опытом, предложениями…

Аудиоинсталляцию «Я и Они», основанную на архивных записях Бориса Кочейшвили, его стихах в авторском исполнении, комментариях куратора искусствоведа Тамары Веховой и размышлениях ближайшего друга художника, театрального режиссера Юрия Погребничко, мы сделали вместе с замечательным московским театром Liquid Theatre. Мы очень просим наших зрителей взять с собой смартфон и наушники и не полениться скачать QR-код у входа на выставку. Оно того стоит!

«Портрет художника» представлен интерактивной мультимедийной инсталляцией, созданной специально к выставке Евгенией Стройковой — специалистом по цифровой визуализации археологических коллекций и культурного наследия, студенткой университета Биркбек (Лондон).

Как личный опыт художника — его жизненного сценария, поведенческого рисунка — отражается в искусстве? Важно нам или не важно знать биографию, характер и облик автора для того, чтобы получить больше впечатлений от соприкосновения с его творчеством? Очень интересно, как зрители отнесутся к нашему эксперименту.

Известно, что стихи занимают в творчестве Кочейшвили не менее важное место, чем живопись, графика и скульптура. Какой акцент в экспозиции будет делаться на других, не визуальных ипостасях Кочейшвили?

Мы постарались включить стихи Бориса Кочейшвили в состав выставки. Критики часто пишут, что поэзия Кочейшвили выступает «ключом к его художественному языку», и я с ними совершенно согласна. В стихах Кочейшвили рассказывает о том, что не может передать языком образа. В своем искусстве он создает пространства и ситуации, которые невозможно выразить словом. Стихи разных лет стали основной канвой аудиоинсталляции «Я и ОНИ», и около 40 стихотворений включены в каталог выставки.

Что вас лично после стольких лет работы и общения по-прежнему удивляет в этом художнике?

Его глубина, свобода, многогранность. И редкая, небывалая какая-то искренность.

• 

Интересные факты из биографии Бориса Кочейшвили:

• В пять лет Борис Кочейшвили “освобождал” Берлин — в мае 1945 года он ехал с отцом по Берлину на автомобиле и отец говорил ему: “Посмотри и запомни!”

• Первая встреча с изобразительным искусством произошла у него на Дальнем Востоке, в Уссурийске, в Доме культуры военного городка, куда приехали московские художники и на глазах у мальчика нарисовали огромные портреты вождей: Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина.

• Женившись на однокурснице по художественному училищу Кочейшвили попалв семью выпускницы ВХУТЕМАСа Ксении Купецио, ученицы и любимой моделиАлександра Дейнеки. “На кухне вечно дымили папиросами и говорили обискусстве: частыми гостями дома были знаменитые Кукрыниксы и НадеждаУдальцова.”

• Кочейшвили обучался печатной графике в легендарной художественной студииимени Игнатия Нивинского под руководством Евгения Тейса, выпускникаВХУТЕМАСа, одного из авторов интерьера мавзолея Ленина.

• В начале 1960-х Кочейшвили попал в группу видных советских художников,награжденных творческой командировкой в Италию, где у него была возможностьувидеть искусство, абсолютно чуждое эстетике социалистического реализма.

• В конце 1970-х Борис Кочейшвили женился на актрисе Лие Ахеджаковой и очутился в мире театра и кино. Натурные зарисовки Фазиля Искандера, Инны Чуриковой и других, сделанные во время дружеских застолий на даче в Переделкино, до сих пор кочуют из картины в картину художника. Прожил в браке с актрисой около 10 лет.

• 1981 Участвует в «Выставке произведений двадцати трех московских художников» в ЦДХ. 15 графических листов с этой выставки приобретены Государственной Третьяковской галереей, часть из них попала в постоянную экспозицию Третьяковки.

• 1982 Получает мастерскую в Чистом переулке, где работает по сей день.

• 1988 Работы Бориса Кочейшвили представлены на ярмарке FIAC в Париже.

• В начале 1990-х покупает землю и дом в Киржаче Владимирской области,запирает мастерскую на ключ и уезжает из города с любимой женщиной на два года“строить идеальное пространство”.

Ольга Булгакова: «Взаимоотношения художника и соблазна — очень сложные»