Дело Рыболовлева еще не завершено, но спустя две недели судебных тяжб мы увидели существенные претензии и к Sotheby’s, и к Бувье, которые выдвигают адвокаты миллиардера. Мы также видели большую часть свидетелей, в том числе две наиболее важные фигуры дела — самого Дмитрия Рыболовлева и Сэма Валетта из Sotheby’s. Он — продавец, который работал с Ивом Бувье. Мы не можем предсказать, какое решение присяжные примут по этому делу. Но можем попытаться сделать вывод о более широком влиянии громкого дела на рынок и обсудить то, что мы узнали из представленных доказательств. Эта драма разыгрывалась последние девять лет. И если вы не следили за ней, вас можно простить за вопросы о том, почему Sotheby’s позволил этой истории зайти так далеко и в итоге получил плохую рекламу, что делал Бувье, зачем Рыболовлев покупал так много произведений искусства? А также — что случилось с искусством с точки зрения рынка? Мы сами задавались многими из этих вопросов.
ДИЛЕММА SOTHEBY’S
Если вы — владелец аукциона Sotheby’s, то общественное внимание, вызванное судебным процессом, было неприятным. Одна из хитростей заключалась в том, чтобы сыграть на эффектах ретроспективного анализа. Адвокат Рыболовлева смог предоставить факты многочисленных случаев, когда Ив Бувье вел фиктивные переговоры, чтобы отвлечь клиента от мошеннической схемы. Так Бувье смог скрывать, что Рыболовлев покупал работы непосредственно у него. В свою очередь, сам Бувье купил их раньше Рыболовлева, таким образом получив существенную прибыль. Этот факт представляет все показания со стороны Sotheby’s в ином свете.
Присяжные знали, что с этими продажами происходило что-то забавное — то, о чем аукционный дом не факт, что знал. По крайней мере, в то время. Адвокат Рыболовлева завершил допрос продавца Sotheby’s Сэма Валетта серией вопросов о процедуре KYC* и методах компании по борьбе с отмыванием денег.
— Почему Вы не задали никаких вопросов по поводу покупок Бувье?, — спросил адвокат.
— Мы не заметили ничего сомнительного, — ответил Валетт.
Человек, который «варится» в этом и знает процедуру, увидит, что деятельность Будьте и в самом деле не вызывает никаких подозрений и тревожных сигналов по части KYC или AML**. Но поверят ли в это присяжные, зная теперь, что Бувье солгал Рыболовлеву?
*KYC (Know Your Customer) — процедура, обязывающая все финансовые организации, идентифицировать и верифицировать личность каждого клиента еще до того, как он сможет провести финансовую операцию. Это «страховка» компании, которая таким образом защищает себя от риска работать с мошенниками и террористами и обеспечивает безопасность активов клиентов.
**AML (Anti-Money Laundering) — противодействие отмыванию денег, широкий комплекс мер, в который включены в том числе идентификация личности, хранение информации о пользователях, их доходах и операциях.
Сам Бувье же рассчитался с Рыболовлевым, не признав при этом, что занимался мошенничеством. Его адвокаты сделали рассылку пресс-релизов, в которых он настаивает на том, что все его сделки с произведениями искусства проводились должным образом. Судя по тому, что мы видели в суде (за исключением многочисленных электронных писем, в которых были представлены фиктивные переговоры Бувье), и того факта, что ни одна юрисдикция не признала Бувье виновным в мошенничестве, несмотря на обширные, а иногда и внеправовые усилия Рыболовлева, это, безусловно, так. Бувье, возможно, и дирижировал процессами, но тщательно документировал сделки.
Эти нюансы не освещаются в прессе, что возвращает нас к Чарльзу Стюарту и вопросу о том, почему генеральный директор Sotheby’s просто не урегулировал дело. Становится все более очевидным, что даже если аукционный дом прав — с юридической точки зрения — было бы лучше, чтобы ничего из этого не освещалось в прессе. Так не лучше ли заплатить немного денег и посчитать это затратами на бизнес, чем эффективно покупать плохую рекламу? Ответ заключается в том, что, похоже, не существует какой-либо реальной суммы денег, на которую Рыболовлев согласился бы. Складывается ощущение, что он хочет, чтобы кто-то признал свою вину в том, что его перехитрили. И он готов заплатить много денег адвокатам, следователям и экспертам, чтобы попытаться доказать это.
Также неясно, чего именно Рыболовлев хочет в суде. Согласно досудебному постановлению судьи Фурмана, миллиардер требует в качестве компенсации $232,578,781,81. В другой части того же судебного постановления цифра еще больше — $232 млн — в качестве отправной точки для переговоров, у Sotheby’s не было возможности договориться. Учитывая тяжелый год на арт-рынке и выплаты по долгам за приобретение аукционного дома, у владельца Sotheby’s нет и близко достаточного количества денег, чтобы «замять» эту историю и заставить Рыболовлева просто тихо уйти. Из-за этого аукционный дом вынужден смириться с оскорблениями и надеяться, что присяжные увидят абсурдность того, что Бувье не признался в мошенничестве и не был осужден за него, а вот Sotheby’s каким-то образом попросили заплатить цену.
СХЕМА БУВЬЕ
Почему было решено, что Бувье — не мошенник, если он делал вид, что ведет переговоры с другими для Рыболовлева, а сам тайно договаривался сам с собой? Это загадка. Но при этом, документы, которые мы видели в суде, показывают, что Рыболовлев покупал произведения у юридических лиц, которых контролировал Бувье.
В суде прозвучало, что глава семейного офиса Рыболовлева видел документы с подписью Бувье как контрагента, но, похоже, так и не понял, что Бувье был на другой стороне сделки. По его мнению, Бувье использовал юрлицо, чтобы скрыть личность Рыболовлева как покупателя. И Бувье сделал это слишком хорошо, ведь заодно ему удалось скрыть от Рыболовлева, что он купил работы раньше него — и по значительно более низким ценам.
Одна из причин, по которой Бувье было так сложно привлечь к ответственности, заключается в том, что он, похоже, заранее спланировал свой обман. Одна из представленных в суде сделок состоялась в 2004 году — в самом начале 12-летних отношений Бувье и Рыболовлева. Но организация, которую Бувье использовал для покупки произведений искусства и продажи их предприятию Рыболовлева, была создана всего за месяц до первой сделки.
Бувье заявил, что, в течение 12 лет, пока вел с миллиардером дела, он заплатил Татьяне Раппо, жене семейного стоматолога Рыболовлева, $100 млн. А это очень внушительная комиссия — в размере 5%. Миллиардер чуть не расплакался на суде, вспоминая, как сильно он доверял Бувье и Раппо, но мы так и не услышали, почему.
КАК БУВЬЕ НЕДООЦЕНИЛИ
Сэм Валетт заявил в суде, что Бувье всегда оплачивал свои счета. К тому же, в отделе контроля Sotheby’s считали, что бизнес Бувье достаточно значителен, чтобы он мог оправдать его покупки. Они знали, что он работает арт-дилером и будет впоследствии перепродавать работы. Очевидно, в Sotheby’s предполагали, что у Бувье были собственные обязанности KYC и AML, которые не распространялись на аукционный дом.
Во время перекрестного допроса юристы Sotheby’s спросили миллиардера, слышал ли он когда-нибудь термин «доверяй, но проверяй». Действительно, Рыболовлев, который перехитрил многих своих конкурентов по всему миру, слишком легко поддался хорошо продуманному обману Ива Бувье. Частично причина, по-видимому, заключалась в том, что Рыболовлев сильно его недооценил. Его привлекли утверждения Бувье — скорее всего, ложные —, об обладании превосходных знаний о том, где находится лучшее в мире искусство. Отчасти благодаря своей роли в управлении складскими помещениями и экспедировании грузов в женевском свободном порту.
А еще Рыболовлев полагал, что Бувье недостаточно богат, чтобы иметь возможность покупать произведения искусства, которые может себе позволить олигарх. Но любопытно, как Бувье смог купить произведения искусства на $80 млн и $120 млн долларов раньше Рыболовлева? Это в суде не объяснили. Сам по себе риск того, что Рыболовлев может отступить от тщательно сфальсифицированных переговоров, как он сделал несколькими годами ранее с Гогеном, был реальным.
КОЛЛЕКЦИЯ ИЛИ СПЕКУЛЯЦИЯ
Еще одним открытием суда стало то, что Рыболовлев покупал трофейные произведения искусства, но, похоже, не для себя. Он и менеджер его семейного офиса свидетельствовали, что им не понравилась скульптура Модильяни, которая была приобретена ими за €60 млн. Прежде, чем согласиться на покупку в 2012 году, они полагались на электронное письмо Валетта о том, что оно стоило €80 млн. А два года спустя они обменяли его на картину Ротко вместе с обещанием заплатить еще €60 млн — наличными. Рыболовлев дал показания о том, что примерно в то же время в 2014 году пытался перепродать картину Леонардо да Винчи «Спаситель мира».
Как рекордная продажа картины «Спаситель мира» Да Винчи повлияла на арт-рынок? Читать далее
В суде так не прозвучало ни самого вопроса, ни ответа на вопрос о том, почему покупки Рыболовлева за этот период вдруг на порядок выросли. Судя по той небольшой части информации, которая была представлена в суде, похоже, что миллиардер спекулировал на самом верху арт-рынка. Сегодня это может показаться странным, но в период с 2010 по 2014 год, когда Рыболовлев делал столько покупок, арт-рынок, действительно, активно рос, вызывая почти всеобщее изумление.
Последнее, чего кто-либо ожидал от мирового финансового кризиса 2008–2010 годов, — это устойчивого арт-рынка. Но, тем не менее, именно это и произошло. Кажется дерзким думать, что Бувье или Рыболовлев могли быть настолько уверены в росте стоимости искусства, что были готовы пойти на тот же риск, на который они в итоге пошли. Это почти безрассудно — предполагать, что Рыболовлев думал, будто перехитрить охотников за трофеями, полностью полагаясь на советы Ива Бувье и Сэма Валетта.
В конце концов, это принесло впечатляющие плоды и тем, и другим. Никто не знает, что именно Бувье сделал с $1 млрд — это сумма переплат, как уверяет Рыболовлев. Большая часть этих средств могла бы пойти в обанкротившиеся свободные порты в Сингапуре и Люксембурге. Но узнать это невозможно. Эти деньги сейчас могут быть в швейцарском банке или быть уже вложенными в инвестиции, которые сделают Бувье очень богатым человеком.
МЕСТЬ ЗА РОТКО
Несмотря на свои жалобы, Рыболовлев тоже неплохо преуспел в торговле произведениями искусства. Магритт миллиардера, купленный за $43,5 млн, позже был продан за $12 млн. Эта потеря была компенсирована прибылью за Модильяни (которая раскрыла обман), Леонардо да Винчи (который был продан более чем в три раза дороже, чем заплатил Рыболовлев) и от скульптуры Модильяни (которую он обменял на картину «№6» Марка Ротко). По большей части, заслуга в этом успехе на рынке, несомненно, принадлежит его советнику — Сэнди Хеллеру.
Осенью 2014 года, когда подозрения Рыболовлева в отношении Бувье росли, миллиардер притормозил процесс последних выплат по сделке Ротко. Тогда Рыболовлев уже отдал скульптуру Модильяни, проданную на аукционе Sotheby’s в ноябре того же года за $70 млн долларов — примерно столько, сколько, по мнению Рыболовлева, она стоила. За Ротко было заплачено всего €25 млн наличными, когда Рыболовлев заподозрил неладное с Бувье — и сделка осталась незавершенной. По сути, Рыболовлев заплатил около $100 млн долларов за «№6». Картина у него была, но у него, возможно, не было понимания, как она называется.
Но почему Рыболовлев объявил, что урегулировал все свои судебные разбирательства с Бувье в середине декабря прошлого года? Бувье не признался в мошенничестве, и что же получил Рыболовлев взамен? В прошлую пятницу информационный бюллетень Джереми Ходкина дал очень правдоподобный ответ. Оказывается, в конце прошлого года Christie’s провел огромную частную распродажу. И Ходкин отследил детали продажи «№6» Ротко — цена была близка к $200 млн.
Вот, где можно увидеть руку Хеллера в этой запутанной истории. Самой значимой музейной выставкой осеннего сезона стала ретроспектива Ротко Фонда Louis Vuitton, открывшаяся в октябре в Париже. Оригинальные музейные выставки, как правило, стимулируют продажи на рынке художников, но цены на работы Ротко уже более десяти лет остаются довольно высокими. Несмотря на то, что некоторые работы, проданные на аукционе, стоили дорого, в основном это были работы, купленные ранее по большим ценам публично или в частном порядке.
На выставке в Париже было представлено несколько трофейных работ, но одна из них выделялась своим размещением. Картина «№ 7», также 1951 года, ранее принадлежавшая Линде и Гарри Маклоу и купленная тайваньским коллекционером Пьером Ченом за $82 млн, была вывешена как ключевая работа, знаменующая переход Ротко конца 1940-х годов к его зрелым, «классическим» произведениям 1950-х годов и последующих лет. Полотно «№6» имеет ту же палитру, что и «№7» и заметную зеленую полосу, но это более мрачная работа с большим авторитетом. К тому же, «№7» украшает обложку авторитетной монографии Дэвида Анфама о произведениях Ротко на холсте.
С момента вступления в должность художественного советника Рыболовлева, Сэнди Хеллер обладает безошибочной способностью находить наиболее подходящий момент для продажи работ Рыболовлева с максимальной выгодой. И он знает свою аудиторию. После приема выставки Ротко в Париже, продажа «№6» в декабре была бы проницательным рыночным ходом. Но, поскольку Рыболовлев перестал платить по сделке, есть большая вероятность, что его право на картину Ротко окажется под вопросом.
Это стало идеальным компромиссом для всех, кроме Sotheby’s. Почему Рыболовлев не решил просто урегулировать дело против аукционного дома? Возможно, он зашел так далеко и потратил так много денег, что у него уже нет никаких причин не довести это дело до конца. Всегда есть шанс, что он сможет добиться оправдания.
Хеллер будет давать показания на следующей неделе, и послушать их будет интересно. Например, узнать о судьбе самой дорогой картины, купленной Рыболовлевым через Бувье. Мы слышали много показаний на суде о «Водяных змеях II» Густава Климта — миллиардер заплатил за него $183,5 млн. За последний год или больше за Клима платили и побольше, но пока ни одно из его произведений не достигло уровня этого полотна. Есть вероятность, что Хеллер уже получил за нее хорошую цену на частной продаже, но дырявый мир искусства, как правило, не в состоянии сохранить в секрете эти очень, очень крупные сделки. Так что, у Хеллера еще есть возможность добавить еще одну главу в эту историю.
Источник: Artelligence
Материал перевела Катерина Алабина.
