В исторической перспективе мотивы колаборационной структуры так или иначе всегда сопровождали художественное производство. Практическое применение предметов искусства во все исторические эпохи реализовывалось в декоративно-прикладных предметах, которые обслуживали различные сферы человеческой деятельности – от бытовой до военной.
Формирование коллаборационной структуры как таковой стало возможно только с появлением институциональной формы искусства, когда художественное производство в качестве самостоятельной, обособленной сферы поступило на службу промышленности. Таким образом, коллаборация отнюдь не является абсолютным новшеством, но формально обязана именно институциональным границам искусства и рынка, искусства и промышленного производства, искусства и маркетинга.
В 1970-е художник, занимавшийся постановкой зрелища в новаторском ключе, стал частью институционализированных отношений, которые в свою очередь интегрировались в растущие каналы медиа. Так, группой «E.A.T.» («Experiments in Art and Technology», 1967-1977) в 1970-м г. был оформлен павильон «Pepsi Cola» на Всемирной выставке в Осаке – благодаря успешному сотрудничеству и воплощению художественного решения результатом коллаборации стало мультимедийное событие.
Обоюдная выгода очевидна: компания обеспечила себе широкий медиа-повод, а художественный замысел получил материальное воплощение: куполообразный павильон был построен на большом участке земли, включал несколько уровней и секций, конструкция представляла собой результат эстетизирующего переосмысления технологии с помощью зеркал и дымовой завесы. Масштаб этого проекта позволяет рассматривать его как широкий шаг в контексте перехода к модели креативной индустрии.
Artist in consultance
В качестве одной из форм коллаборации в арт-индустрии необходимо указать опыт интеграции художественного мышления в креативный менеджмент, который в 1970-е мыслился в формате «artist in consultance», то есть «художника-консультанта». Основой для этой идеи послужила установка о нематериальной форме работы художника, коррелирующей с апелляцией производства к «информационному контенту». Нематериальный труд, производящий «культурное содержание», включает в себя множество процессов – создание культурных и художественных стандартов, моды, вкуса, норм потребления, что, формулируя более стратегически, сводится к формированию общественного мнения.
Элвия Уилк, в статье, посвященной теме «artist in consultance»[1], отмечает, что «в наш век информационной/знаниевой экономики важность эмоционального менеджмента не может быть переоценена», так как особая эмоциональная форма менеджмента работает не только с ощущениями, но и с корпоративной культурой, со стилем жизни, и нацелена, в конце концов, не на уникальность, а на сопричастность.
В условиях информационной культуры менеджмент радикально меняет курс с тейлоровской эффективности, установки на то, чтобы построить машину быстрее, на инновативность – как переосмыслить машину. Реконституированная модель эффективного управления приводит к возникновению нового типа консультанта, который мог бы служить медиатором между руководством корпорации и потребителем, общественностью, который обладал бы критическим мышлением, пониманием человеческого поведения, доступом к субкультурам и развивающимся рынкам. Таким консультантом становится художник.
В свою очередь корпоративная активность художника подрывает институт искусства (как продукт прошлого века), разрушает его, однако позитивное мышление открывает иную перспективу, которая позволяет переосмыслить формы отношений искусства и рынка, арт-института и любителя и пр. Элвия Уилк, рассматривая примеры реализации художника как консультанта, указывает в качестве наиболее успешного коллаборацию «E.A.T.» и «Pepsi Co» в 1970-м г., но также и полную его противоположность – активность художника Джона Чемберлена в RAND («Research and Development») Corporation, организованная художественным музеем Лос Анжелеса, (Los Angeles County Museum of Art, LACMA).
Чемберлен, замысливший реализацию партиципаторного арт-проекта с участием сотрудников исследовательского центра, был разочарован отношением последних к экспериментам на рабочем месте. Однако проект интеграции художника с целью создания креативной атмосферы провалился, так как большинство сотрудников посчитали это неуместным, а некоторые вовсе посчитали, что Чемберлен прибыл оформлять интерьеры[2].
Несмотря на неудачный проект интеграции Чемберлена в корпоративную жизнь RAND, опыт художника-консультанта в основе своей содержит практически революционную идею «полезности»: как менеджер, импресарио, куратор (или представитель любой другой специальности, вплоть до инженера-технолога) может оказать практическую помощь художнику в реализации замысла, так и художник, в свою очередь, способен преобразовать процессы и результаты труда и дать им новое направление.
Экспериментальные проекты «Art + Technology» и LACMA, связанные с разработкой арт-консультации, существовали наряду с коллаборациями в области искусства и технологий. Первые коллаборативные сообщения арт-институций и научного сообщества создавались в Калифорнии и ее окрестностях в 1960-е и 1970-е гг. В основе программы «E.A.T.», которая сегодня является стратегическим проектом LACMA, лежит идея коллаборации между художниками и инженерами с целью расширения роли художника в современном обществе – группа занималась обеспечением личных контактов, но не установлением определенного порядка сотрудничества.
«OCEAN EARTH»
Организация «The Ocean Earth Development Corporation» («OCEAN EARTH», с 1980-г.), задуманная как инструмент для реализации экологических художественных проектов, построенная на концепциях таких художников, как Йозеф Бойс, Роберт Смитсон и Гордон Матта-Кларк, стремилась разрабатывать стратегические проекты, нацеленные на развитие осмысленного отношения к окружающей среде.
Реализация проектов «OCEAN EARTH» была основана на идее междисциплинарного сотрудничества с учеными, синтез экологических императивов с ориентированными на будущее технологиями[3]. Ее сооснователь художник Питер Фенд занимался составлением подробных аэронавигационных карт, выявляющих наземные источники загрязнения. К сожалению, результаты этих многогранных и многообещающих инициатив были довольно ограничены, что может быть связано с условиями реализации, связанными с развитием информационного общества.
С появлением глобальной сети и повсеместного распространения электронных и цифровых медиа вопрос о сообщении арт-институтов с научным сообществом и рынком решается беспрецедентным расширением возможностей передачи информации. Следовательно, пути коллаборации, казалось бы, упрощены и обеспечены. Однако институт сохраняет за собой позицию медиатора.
Арт-проект РОСНАНО «2020-2070»
В рамках экземплификации современной коллаборационной инициативы искусства и науки следует рассмотреть арт-проект «2020-2070», организованный фондом инфраструктурных и образовательных программ РОСНАНО в сотрудничестве с «Frida Foundation» (приобретение, продажа, оценка, реставрация, страхование произведений искусства, а также формирование коллекций).
Проект был реализован на нескольких площадках, центральной из которых является музей архитектуры им. Щусева, однако в условиях пандемии был полностью перенесен в онлайн-формат, представив прецедент онлайн-открытия выставки. Описание экспозиции дополнено кураторской видео-экскурсией М. Слободинского и видео-интервью с художниками. Проект акцентирует «силу убеждения визуальных материалов» и манифестирует представление «нового образа инженерно-технического труда», созданного актуальными российскими художниками в коллаборации с учеными.
Флагманом выставки стала работа Эрика Булатова «Лыжник» (1970), которую художник дополнил для проекта «2020-2070», добавив два листа – последний вопрошает о том, как именно жизнь человека изменится в 2070 г. Экспозиционный материал, помимо фантазийных или самоочевидных объектов, представляет в том числе конкретные перспективы – например, применение нейроакустической терапии в медицине. Большая часть объема ограничивается потенциальной сменой ракурса на проблемы экологии, культуры и биологии. При этом абстрактность мотивации компенсируется заявленными приемами проектной организацией.
Во-первых, РОСНАНО в рамках проекта берет на себя обеспечение личного контакта художника с конкретным представителем научного сообщества, то есть возможность реализации художественного замысла, нацеленного на расширение взгляда на современность или точечное указание на отдельные проблемы. Стоит отметить, что далеко не все работы, представленные в экспозиции, созданы в формате коллаборации. Во-вторых, что не менее важно, фундаментальным решением организаторов стало объявление «открытого кода», который дает возможность любому ВУЗ-у страны использовать изображение арт-объектов для популяризации научных специальностей.
Эта достойная инициатива была бы облагорожена в случае снятия ограничений цитирования и репродукции для мирового исследовательского сообщества. Важно, что «открытый код» экземплифицирует использование глобальной сети в целях информационного действия – обеспечения и распространения. В целом, проект «2020-2070» раскрывает некоторые специфические аспекты креативной индустрии, такие как первичная ценность информации, междисциплинарное сотрудничество, идею в основе реализуемого проекта, однако мотивационная повестка содержит отдельные недоработки.
Конкурсный проект «S + T + Arts»
Проект «S + T + Arts» в формате ежегодного международного конкурса охватывает более широкую аудиторию и придерживается четкой концептуальной последовательности – альянс науки, технологии и искусства, инициированный Евросоюзом, нацелен в первую очередь на решение проблем социального, экологического и экономического характеров, делая ставку на инновативность номинантов. Премия учреждена компаниями Ars Electronica, BOZAR и WAAG.
Считается, что инновативный потенциал коалиции науки, технологии (в фокусе в первую очередь сектор ИКТ) и искусства позволит справиться с проблемами, с которыми Европа может столкнуться в будущем. Роль художников рассматривается не просто как транслирование, популяризация научных и технологических знаний, умений и навыков, но как своего рода катализатор, который может вдохновлять запуск инновационных процессов. Художественно переосмысленная практика исследований и экспериментальных освоений новых технологий имеет широкий потенциал для внесения вклада в разработку новых продуктов и новых экономических, социальных и бизнес-моделей. Премия выделяет те художественные произведения, которые могут повлиять или изменить взгляд на технологии[4].
В 2020-м г. призовое место разделили два арт-проекта: работы Ольги Киселевой «EDEN – Ethics – Durability – Ecology — Nature» / «Эдем – Этика – Долговечность – Экология — Природа» и Андреа Линг «Design by Decay. Decay by Design» / «Дизайн распада. Распад дизайна», они составили экспозицию осенней выставки «STARTS PRIZE ’20—Grand Prize Artistic Exploration» в галерее BOZAR в Брюсселе[5].
Ольга Киселева в рамках био-арта в сотрудничестве с био-инженерами и био-технологами воссоздает отдельно взятые растения и даже целые виды как продолжение собственного проекта «Биоприсутствие», начатого в 2012 г. Одним из декларативно-манифестарных аспектов работы художницы, наряду с борьбой за защиту исчезающих видов растений, является попытка организации каналов межвидового общения между «субъектами» и «объектами» экологии, между человеком и растением в форме интерактивной инсталляции. Таким образом, художественная практика Киселевой отсылает в том числе к теории экологии Тимоти Мортона, методологической основой которой служит отказ от устаревшей дихотомии «природы» и «культуры». Необходимо также отметить, что работы Киселевой являются своеобразным апологетом дюшановской концепции реди-мейда – спасенное дерево буквально рассматривается как произведение искусства.
Арт-объекты Андреа Линг демонстрируют разложение и парадоксальным образом представляют собой результат размышления о том, как может быть создан мир без отходов. По словам самой художницы, она, будучи профессиональным архитектором, ищет возможность «спроектировать отходы, с которыми я смогу жить, мусор, который сохраняет некую привлекательность … как материал для обновления строительства». Андреа Линг анализирует феномен энтропии в составе дихотомии «продукта» и «отхода» и возможность организации новой системы. Объекты представляют собой композиции из хитина, целлюлозы и пектина, полученных из экзоскелетов креветок, отходов древесной мякоти и кожуры фруктов. «Учитывая факт климатического кризиса, мы не можем больше проектировать с целью создания удобства для людей; наше выживание зависит от смены наших приоритетов и ожиданий в отношении материального мира».
Работы Киселевой и Линг обе посвящены современной экологической повестке, более того – обе раскрывают конкретную проблему и предлагают решение. Вероятно, именно эти аспекты лежали в основе критериев выбора жюри, что без сомнения указывает на последовательность реализации проекта «STARTS». В сравнении, например, с работой «TransVision», номинированной в 2020 г., посвященной трансформации привычных способов интерпретации мира в условиях повсеместного использования цифровых медиа и представляющей такие объекты, которые способны вызвать искусственную аллергию на красный цвет, сузить аппарат восприятия человека до различения интенсивности света, работы Киселевой и Ланг оказываются более близкими идейной повестке «STARTS».
Необходимо отметить удачный и адекватный предмету формат «STARTS», который выигрывает в сравнении с проектом РОСНАНО: инновативная художественная практика априори состоит из небольшого числа арт-проектов, которые в экспозиции «2020-2070» были разбавлены живописными полотнами, несмотря на заявку, отчетливо провозглашающую ставку на коллаборации между художниками и учеными. Выставка «2020-2070» стремится представить зрителю огромный пласт культуры, в то время как экспозиция «STARTS» 2020 г. в Брюсселе ограничивалась номинантами, отобранными междисциплинарным комитетом жюри. Из этого сравнения может быть сделан следующий вывод: формат выставки в рамках коллаборационного арт-дискурса является устаревшим и требует пересмотра, включения конкурсной программы или иных каналов, позволяющих обеспечить инновативную ценность материала.
Коллаборативная художественная практика в рамках постмодернистского дискурса нацелена на создание инновативных, междисциплинарных платформ, отвечающих тем потребностям, которые отвечают условиям и креативной экономики и информационной среды. Искусство претерпевает онтологическую реконституализацию: если в XX в., когда коллаборации впервые были заявлены как сотрудничество на институциональном уровне, модернистский арт-объект постепенно завоевывал роль субъекта дискурса (как правило, в некоторой степени политизированного субъекта), то постмодернистская парадигма, учитывающая фундаментальные эпистемологические сдвиги лингвистического, интерпретационного, медиального и других поворотов, переводит произведение искусства в статус пространства дискурса, определяемого, но не ограниченного медиа поводом. Согласно Дэвиду Джослиту, «поле» искусства способно формировать отношения или встречи, которые единственно возможны в пространстве, отвоеванном художественным произведением[6].
Эта позиция произведения искусства в междисциплинарном
дискурсе требует пересмотра экспозиционной, поляризационной и исследовательской
практики с точки зрения институциональной критики. Опыт художника-консультанта
как формы коллаборативной художественной практики показал, что тотальная
реконституцализация художника как представителя арт-институции зачастую
оказывается попросту непонятой, так как сама модель фигуры художника почти не
претерпела изменений с конца XIX в. Поэтому организация коллаборативной практики
требует сохранения институциональных форм, однако необходимо задает условия
реализации, отличные от традиционных форм выставки. Коллаборации художников с
представителями научного сообщества и их результаты следует оценивать с точки
зрения различных дисциплинарных дискурсов – если предмет находится на стыке
науки, техники и искусства, следовательно, его инновативная ценность должна
быть оценена представителями не только арт-критики, но и других специализаций,
несмотря на то, что реализация этих процессов остается на территории
арт-института. Это необходимое условие междисциплинарной практики, реализуемой
в рамках информационного общества, условие, выполнение которого становится
приоритетной организационной задачей.
[1] Wilk E. The Artist-in-Consultance: Welcome to the New Management. / E-flux. — № 74 (June, 2016). – [Электронный ресурс] URL: https://www.e-flux.com/journal/74/59807/the-artist-in-consultance-welcome-to-the-new-management/ (дата обращения: 15.01.20)
[2] Kin J. Searching for Answers: John Chamberlain ar RAND Corporation / Un Framed. – [Электронный ресурс] URL: https://unframed.lacma.org/2015/10/14/searching-answers-john-chamberlain-rand-corporation (дата обращения: 15.01.20)
[3] Ocean Earth Development Corporation / Contemporaryartorg.ru. – [Электронный ресурс] URL: https://media.contemporaryartlibrary.org/store/doc/892/docfile/original-71837a93e48650776ee44667428bbc4c.pdf (дата обращения: 15.01.20)
[4] S + T + Arts / Innovation at the Nexus of Science, Technology, and the ARTS. – [Электронный ресурс] URL: https://starts-prize.aec.at/en/ (дата обращения: 15.01.20)
[5] STARTS Prize 2020 / BOZAR. – [Электронный ресурс] URL: https://www.bozar.be/en/news/168307-starts-prize-2020 (дата обращения: 15.01.20)
[6] Джослит Д. Поле искусства. – М.: V-A-C Press, 2017. – 144 с.
