Сальвадо Дали, наверное, один из самых известных одновременно коммерческих и гениальных художников, пожалуй, впереди здесь только Энди Уорхолл. Казалось, что Дали владел искусством зарабатывания денег так же умело, как и кистью. В отличие от большинства художников, он имел возможность не только искренно творить, но и не в чем себе не отказывать материально. Известна, также одержимость Дали деньгами, который как-то сказал: “Когда меня спрашивают, какая разница между полотном Веласкеса и хорошей фотографией, я отвечаю: семь миллионов долларов”, он же говорил о том, что нет ничего постыдного в том, чтобы уметь зарабатывать деньги: «По мне, богатеть не унизительно, унизительно умереть под забором».
В данном контексте особенно интересно, что воспоминания Луиса Бунюэля — величайшего кинорежиссера ХХ века долгие годы бывшего близким другом Дали еще со времен их обучения в Резиденции в Мадриде, говорят о том, что Дали как раз далеко не всегда был так одержим деньгами: «Никому неизвестно, что это самый непрактичный человек в мире.
Его же считают опытным дельцом, умеющим оперировать деньгами. На самом деле, до встречи с Галей, он ничего не смыслил в деньгах, и моя жена, Жанна, должна была покупать ему билеты на поезд. Однажды в Мадриде, где мы были вместе с Лоркой, Федерико просит его перейти улицу Алькала и купить билеты в «Аполло», где шла оперетка. Дали уходит, отсутствует полчаса и возвращается без билетов, говоря: «Ничего не понимаю. Не знаю, как это делается». В Париже тетка брала его за руку и переводила через бульвар. Расплачиваясь, он забывал о сдаче, и т. д.».
Переломный момент, по мнению Бунюэля произошел во время его сближения с Галой – всем известно, какую роль сыграла она в его жизни и творчестве, как муза и верный соратник. Но Бунюэль также пишет о том, что именно она сделала его охотным до денег и богатства: «Под влиянием Гали, буквально загипнотизировавшей его, он перешел от одной крайности к другой и начал делать деньги, вернее, золото, оно было его божеством всю вторую половину жизни. Но я убежден, что и сегодня он лишен всякой практической сметки».
Судя по всему творческий гений Дали и опытный делец имели мало общего друг с другом, именно Гала выступала инициатором большинства коммерческих предприятий Дали:
«Когда много позднее, в 60-е годы, он снова жил в Нью-Йорке, к нему однажды пришли три мексиканца, которые готовили фильм. Карлос Фуэнтес написал сценарий, Хуан Ибаньес был режиссером. С ними был директор картины Америго.
Они просили у Дали только одного: разрешить снять его входящим в бар Сан-Режис и направляющимся к своему любимому столику с маленькой пантерой (или леопардом) на золотом поводке.
Дали встретился с ними в баре и переправил к Гале, которая, мол, «занимается такими вещами».
Галя приняла гостей, усадила их и спросила:
— Что вам угодно?
Они объяснили. Выслушав, Галя резко спросила:
— Любите ли вы бифштекс? Вкусный, толстый и мягкий?
Несколько сбитые с толку и думая, что их приглашают обедать, все трое ответили утвердительно. Тогда Галя продолжала:
— Так вот, Дали тоже любит бифштексы. А вам известно, сколько они стоят?
Те не знали, что говорить.
Тогда она заломила такую сумму десять тысяч долларов, что гости удалились не солоно хлебавши».
Не случайно, Дали — один из самых известных художников-сюрреалистов, на самом же деле в свое время был исключен из круга сюрреалистов, которые в больше степени были общественной организацией. Сюрреалистам во главе с Андре Бретоном не понравилось то, что он публично отрекся от сюрреалистического акта, когда американский заказчик-миллионер высказал ему выговор за аморальное поведение в отношении потрясшей всю Америку истории о похищении ребенка летчика Линдберга, и Дали принялся оправдываться перед прессой. В самом же деле, со времени появления Галы в жизни Дали его жизненные ценности уже мало соответствовали принципам, разделяемым сюрреалистами.
Одна из самых известных пар в искусстве — Сальвадор Дали и Гала
