Искусство ближнего востока, особенно современное искусство, имеет множество ограничений, религиозных и культурных. Тем не менее, в странах Ближнего Востока проводятся арт-ярмарки, строятся дорогостоящие музеи. Про современное искусство ближнего востока рассказывает Джавара АльСаид (род. 1978) обладательница второго места на конкурсе фотографии Aperture Foundation’s 2008. В США уже прошли ее персональная выставка в Чикаго и парная выставка в Бостоне. В ближайшее время Джавара планирует персональные выставки в Амстердаме и Кувейте, и групповые в Чикаго, Нью-Йорке и Шанхае. В данный момент проживает между Нью-Йорком и Джиддой (Саудавская Аравия). Публикуем перевод интервью с Джаварой.
Что из себя представляет арт-рынок Саудовской Аравии?
Д.А.С.: Он наконец-то начинает появляться. Под этим, я разумеется не подразумеваю самих художников. На сегодняшний день в Саудавской Аравии существует множество замечательных, профессиональных, и творчески зрелых художников, но их работы только сейчас начинают открываться.
Причина этому процессы, происходящие внутри страны или же отсутствие интереса у международного арт-собщества?
Д.А.С.: Причиной тому, что это «узнавание» началось только сейчас, является тот факт, что раньше в Саудовской Аравии попросту не существовало организаций и институций, которые давали бы художникам возможность соответственным образом представить свое творчество.
Насколько данные изменения могут быть связаны с общим интересом к региону?
Д.А.С.: Я полагаю, что это арт-бум, который сегодня происходит в Дубаях, послужил стимулом к возобновлению интереса к искусству в Саудовской Аравии. Тем не менее, изобразительные искусства никогда не являлись приоритетом в культуре Саудовской Аравии. Мы все скорее воспитаны в рамках письменной культуры. Это то, чем мы всегда выделялись и славились. Но постепенно ситуация начала меняться. Открываются новые весьма амбициозные арт-галереи. Ходят слухи, что даже планируется открытие музеев современного искусства. Людьми, стоящими за этим, движет настоящий драйв и стремление продвигать работы художников из Саудовской Аравии, как внутри страны, так и на международном уровне.
Неужели это беспрецедентное явление?
Д.А.С.: Еще три года назад я не могла говорить не о чем в этом роде. И хотя нам предстоит пройти большой путь, я настроена весьма оптимистично, по поводу того, что это верный путь.
Как ваше творчество соотносится с тем, что делают другие художники из Саудовской Аравии?
Д.А.С.: Я бы не сказала, что художники в Саудовской Аравии как-то часто сталкиваются друг с другом, хотя мы и узнаем друг о друге в последнее время благодаря выставкам и СМИ. Я уверена, что есть масса, чего бы я смогла вынести из их творчества, но я, к сожалению, в общей массе с ним не знакома. Поэтому, наверное, я не готова должным образом ответить на этот вопрос. Я могу высказаться касательно того, что я видела, но я понимаю, что этот мой обзор будет весьма ограниченным. Я прошу прощения, что не могу быть более детальной, но ваш вопрос чрезвычайно общий, а я не хотела бы обобщать, особенно зная, что даже при условии моего минимального знакомства с их творчеством, я испытала такое разнообразие внутри данного крохотного художественного рынка.
Но среди того, что вы видели, было ли нечто общее?
Д.А.С.: Пока, то общее, что я обнаружила – это изоляция. Каждый имеет свои собственные концепты, эстетику и причины для этой изоляции, но большинство выглядит действующими в одиночку. То немногое, что я могу сказать о художниках из Саудовской Аравии «в целом», это то, что сквозь все работы лейтмотивом прослеживается уважение, практически культ нашей истории и современной культуры. Даже если мы не показываем этого столь явно в наших работах, мы не в коем случае, этому не противоречим. Я верю, что это происходит благодаря зрелому пониманию того, что от шокирования и эпатажа выигрывает только пресса, но не искусство. Те художники, с которыми я знакома, понимают, как заставить систему работать, и пока делают это правильно.
Как творчество художников Саудовской Аравии влияет на общую культуру Ближнего Востока и арт-рынок?
Д.А.С.: Это недавно появившееся внимание к художникам из моей страны, дало право голоса нашей культуре, которая до недавнего момента на Западе полностью определялась им самим же, в том числе даже внутри нашей собственной страны. Эти художники поднимают вопросы, которые даже внутри Ближнего Востока в течение многих лет были скрыты в тени. В то время как Западу наше творчество может показаться консервативным и неопасным, искусство Ближнего Востока, те работы, что я видела, являются на удивление прогрессивными и смелыми. Это спровоцировало, что разговоры, которые раньше могли бы совершаться только за закрытыми дверьми, теперь стали гласными. Мы также предлагаем Западу альтернативную перспективу, и помогаем им пересмотреть их отношение на искусство Ближнего Востока, и надеемся перенести его на более человеческий, нежели политический уровень.
Какие существуют различия в восприятии Вашего творчества внутри и за пределами Ближнего Востока?
Д.А.С.: Хотя я слышала различные отклики относительно своего творчества, как на Западе, так и на Востоке, зрители как мне показалось, воспринимают мое творчество на личном уровне. В обеих частях света я слышала, как люди говорили «это я», они легко проецировали мои работы на себя. Ближний Восток, судя по всему, стремится определить уместность общественного восприятия и моего творчества в целом. В противоположность ему, западной публике резонирует развенчивание мифов о Востоке, который в течение многих лет был столь мало представленным на западе.
Ваши работы наводят на вопрос о цензуре в Саудовской Аравии, Вы можете рассказать о легальных рамках того, что можно показывать, а что нет?
Д.А.С.: Честно говоря, моей главной целью всегда являлся поиск ответа на этот вопрос путем моего творчества. Наличие цензуры было основным стимулом и главной целью было выявить конкретные границы того, что имеет право на существование. Но поскольку я еще ни разу не выставлялась в моей стране, соответственно я по-прежнему не могу дать вам точный ответ.
Но Вы определенно должны ощущать основные запретные зоны, не так ли?
Д.А.С.: Ну, безусловно, существует несколько вполне очевидных направлений. Никакой «обнаженки» и неисламских религиозных изображений – это из наиболее явных. Все, что за гранью этого, тем не менее, также остается на усмотрение таможенных служб и Министерства Информации. Противоречивость того, что отвергается цензурой, а что нет, заставляет меня полагать, что не существует четкого определения по данному вопросу.
А если в рамках того, что пропускается цензурой, что вызывает наиболее осудительные оценки?
Д.А.С.: Существует ряд общественных табу. В Саудовской Аравии, эти параллели возможно гораздо более интересны, чем может показаться на первый взгляд. Они одновременно противоречивы и весьма недолговечны, что служит для меня источником вдохновения.
Те истории, что Вы излагаете в своем творчестве, относительно безобидны для западного сознания, а Ваша эстетика представляется светлой и чарующей. Но как данная эстетика и точка зрения соотносится со свойственным Вашей нации критицизмом?
Д.А.С.: Та легкость и игривость, о которой вы говорите, больше характерна для восприятия публики не глубокой, олицетворяющей поп-культуру. Поп-культура, в свою очередь, для меня выступает точкой отсчета, если говорить об эстетике. Я также заметила, что чем более неглубокой я стараюсь показаться, тем более глубокие знания я выношу.
Я бы думал, что как раз наоборот. Разве не поверхностная массовая культура ассоциируется с наиболее опасными аспектами западного превосходства?
Д.А.С.: Люди не воспринимают многие вещи всерьез, что подразумевает, что многие смыслы остаются не замеченными. Задумайтесь какими, в самом деле, политически настроенными являются художественные фильмы. Или поразмыслите с позиций Иудаизма и Христианства над большинством фильмов ужасов. А что уж говорить о сказочных сюжетах. С точки зрения нашей беседы, это весьма наглядные примеры, ведь общество также считает их несерьезными. Но я не могу не обращать на это внимание, ведь все это повлияло на меня в том числе, и весьма глубоко.
Считаете ли Вы, что урезанный вид Ваших фотографий и их обобщенные сюжеты делают их универсальными?
Д.А.С.: Пока мне неловко судить о неких абсолютах. Но я предпринимаю попытку сделать свои работы как можно более универсальными. Но я не могу констатировать универсальность моих работ. Я предпочитаю говорить «касающаяся всех» или «каждому понятная».
Но каким образом вы можете добиться такой совокупности мысленных образов, которая воспринималась бы одинаково в рамках различных культур и прочих существующих различий?
Д.А.С.: Я чувствую, что мне удалось превзойти, по крайней мере, некоторые культурные и лингвистические барьеры и создать платформу, на базе которой можно было бы обсуждать и вскрывать противоречия этих барьеров. Вот, что наиболее значимо для меня.
Как Вам удалось достичь этой общности смыслов?
Д.А.С.: Когда восприятие затрудняется различными символами и специфичными для отдельно взятой культуры образами оно, конечно, становится исключительным и дидактическим. Зритель тогда наверняка позволит своему предыдущему опыту окрасить его интерпретацию данной работы. Вот почему я воздерживаюсь от большого количества предоставляемой информации. Я приглашаю зрителей самим закончить картину. Они сделают это безотносительно, но мое отношение будем надеяться, покидает произведение для их раздумий. Таким образом, я обращаюсь к моему зрителю с просьбой принять участие в процессе и творить вместе со мной.
Почему Вы выбрали фотографию в качестве средства достижения этих задач? Было ли это в силу связи фотографии с документальным отражением действительности или в силу допущения правдивости этого средства? Или вас больше привлекало то, как это выглядит?
Д.А.С.: Идея документальности никогда не была определяющей для меня. Фотография — это удивительный способ реализации задуманных идей. Но я хотела бы, чтобы люди перестали требовать нереальных вещей от фотографии.
В чем по-Вашему заключаются нереальные требования относительно фотографии?
Д.А.С.: Что может быть более поэтичным, чем камера? Это прибор, который представляет собой мимику наших собственных глаз. Это удивительно, но, тем не менее, весьма, ограниченно. Чего я не понимаю, дак это того как кто-то мог прийти к выводу, что фотография улавливает что-то более правдиво или объективно, нежели наш мозг. Как она может быть более реалистичной, нежели наши воспоминания? Это за гранью моего понимания. Но я понимаю, что все, что мы видим, мы переживаем по-разному.
Ваше творчество напоминает мне французское кино. Как Вы думаете, на него больше повлияло западное искусство или образы Ближнего Востока?
Д.А.С.: Это амальгама многих вещей. Хотя вы правы, я люблю кино, мое творчество питается от многих течений и техник. Я также нахожусь под влиянием переплетения всех тех культурных различий, которым подвергалась моя жизнь. Восточная, Западная культуры, равно как и культура Ближнего Востока влияют на мое творчество.
