Сима Исаковна Левин (род. 1957) — член Ассоциации художников Израиля. Родилась в Кишиневе в Молдове. Иммигрировала в Израиль в 1974 году. Выпускница колледжа графического дизайна «ВИЦО» Хайфы тридцать лет преподавала в школе О.Р.Т на художественном отделение рисунок, живопись, печатную графику, основы типографии и компьютерную графику. Несколько лет была иллюстратором детской и юношеской литературы. Сегодня работает мультидисциплинарным художником, занимается офортом, скульптурой из фарфора, инсталляциями, картинами и рисунками. В своих работах Сима исследует особое понимание природы и человеческих взаимоотношений, опираясь на детские воспоминания как источник вдохновения. Участник многочисленных выставок в Израиле и за рубежом.
Елена Шипицына: У тебя интересный опыт обучения искусству в СССР и в Израиле. Ты ведь приехала в Израиль в 1970-х из советской Молдавии уже художником, хотя и очень юным. А потом учёба в хайфской Школе искусств ВИЦО, причём — на иврите. Каково это, переместиться из одного способа общения и творческого мышления в другой?
Сима Левин: В Молдавии я училась на оформительском отделении художественного училища, была увлечена книжной графикой, мыслила себя иллюстратором. И, приехав в 17 лет после второго курса в Израиль, думала продолжать развиваться как художник книги. ВИЦО — Высшая школа искусства, дизайна и педагогики — возникла в Хайфе в 1972, а я в неё поступила в 1975. Практически была в одном из первых наборов. Потому что в 1973 началась война Судного дня, никакой учёбы в Центре не было. А после войны школа даже расширилась, появились новые факультеты. Я выбрала один из них, наиболее близкий к книжной графике, как мне казалось — графический и промышленно-рекламный дизайн. Преподавание было только на иврите, это было непросто, но очень интересно, потому что, нам позволяли изучать любые материалы и технологии. Вот тогда-то я впервые и встретилась с офортом. И сразу влюбилась в гравюру, стала офортным фанатом. И не удивительно, как потом я поняла — ведь секретам офорта нас учил воспитанник учеников знаменитого Германа Штрука!
Герман Штрук Автор теоретической работы по графике «Искусство гравировки» (1908). Штрук создал интересные портреты многих своих знаменитых современников — А.Эйнштейна, Ф. Ницше, З. Фрейда и О. Уайльда.
Елена Шипицына: О, он был одним из известнейших графиков в Германии и потом в Эрец-Израэль ещё до возникновения государства Израиль! Владел всеми сложными приёмами офортных техник. У него учился офорту и Марк Шагал. Я читала, что он с начала 1900 был одержим идеей создания в Эрец-Израэль профессионального художественного учебного заведения, написал теоретический труд «Искусство гравировки» (1908). А в 1920х, уже известный берлинский график, вообще уехал из европейской культурной столицы в дикую глушь Палестины.
Сима Левин: Да, личность удивительная. Он жил здесь в Хайфе с 1923 — 1944 годы. И я всегда, когда ходила на учёбу мимо его дома — тогда заброшенного, а теперь его музея — думала: ну почему здесь не сделают центр гравюры? Я представляла какое было бы здесь замечательное место общения всех израильских гравёров. Мне всегда было интересно творческое общение. Наверное, поэтому, я со студенчества стала преподавать, казалось, временно. А оказалось на 30 лет ушла в педагогику. И мне всегда было интересно с молодыми.
Елена Шипицына: А как же личное творчество? Как совмещалось преподавание, семья, дети и личное творчество, выставки?
Сима Левин: Семья, четверо детей и работа, и выставки — старалась везде успеть. У меня в Израиле как-то всё само складывалось. Выставочная активность началась довольно неожиданно и сразу после окончания Школы искусств. Мне было всего 23 года, когда мою дипломную работу — графический цикл из 33 иллюстраций — моя педагог решила показать в одной из известных в Хайфе галерей. Получается, что моя первая выставка была сразу персональная. Потом я часто участвовала в групповых выставках, стала членом Ассоциации художников Израиля. А в конце 1990-х, когда, после 30-ти лет преподавания искусства, я почувствовала, что устала разрываться между работой и творчеством. И я решила уйти и заняться только художественной и выставочной практикой. И, в поисках нового круга общения, пошла опять учиться — взяла 2-х годичный курс современного искусства для саморазвития художников, с лекциями по истории и теории искусства, с мастер-классами и музейными экскурсиями. И стала 1 день в неделю целиком посвящать гравюре. Именно офорту, который такие разные даёт возможности!
Елена Шипицына: Чувствуется последовательница школы Штука! Ты все этапы сама делаешь? Или доверяешь печатнику мастерской?
Сима Левин: Нет, весь процесс от гравирования рисунка, травления до многоразовой печати я люблю прочувствовать сама. Я так люблю это состояние работы с фактурой материала, что чувство времени теряю!
Елена Шипицына: Мы с тобой познакомились на твоей выставке, где представлены разные материалы — и рисунок, и гравюра, и фарфор , и перфорированная бумага с подсветкой — хочется сказать «световая графика». Такой удивительный «белый мир» воображения.
Сима Левин: Да, это мои воспоминания о детстве. Я назвала эту выставку «Из-под ковра» потому что её идея — воспоминания о моём советском детстве, как-будто приоткрываю уголок ковра, под который заметают тайны, обиды, разочарования. И ещё это память о маме, похороненной в Молдавии перед самым моим отъездом. О гобеленовом коврике, висевшем над моей детской кроватью. Я любила рассматривать его тканный узор: оленей, домики, пейзажи. Гладить рукой его мягкую тканную поверхность. И, как-будто, оживляла это всё в воображении. И когда задумала воссоздать это детское воспоминание уюта и тепла, сначала решила, что это чувство можно передать через белый бисквитный фарфор.
Работа с фарфором — ещё одна моя любовь. Удивительно живой и тёплый, отзывчивый материал!
Но у меня не было большой печки для обжига, а делать составное панно из частей 25 х 30 см это значило убить идею, превратить всё в «изразцовую стенку». И тогда я подумала о плотной белой бумаге, листы которой можно незаметно соединять, а фактуру — прокалывать и взрыхлять, как доску при гравировании. И если добавить правильное освещение, то тогда рисунок будет постепенно проступать, как на поверхности белого фарфора, его надо будет внимательно разглядывать.
Это так мне понравилось, что я до сих пор не могу остановиться и создаю разные варианты сюжетов и объектов в этой технике перфорированной бумаги. Она неисчерпаема! Потому что и свойства бумаги разные, и способы подсветки. Иногда такие сюрпризы в процессе узнаёшь!
Световое панно, бумага, игольная перфорация. Тель-Авив, 2017 г. Фото Элад Сариг
Например, делая серию объектов на европейской акварельной бумаге, я случайно взяла похожий по качеству лист нашей, израильской. И только на выставке, подключив нижнюю подсветку листа, я увидела, что он светится сиреневатым тоном. Все решили, что я использую цветной свет. Что это такой авторский замысел. Так я открыла для себя палитру света. Одни виды бумаги отсвечивают жёлтым, другие розовым, некоторые синеватым и сиреневым.
Елена Шипицына: Как интересно! Но ведь действительно: состав и химический процесс изготовления бумаги разный. А значит и оптические свойства разнообразны, с ними можно импровизировать.
Сима Левин: Это всё похоже на бесконечную игру. Вместо чёрной точки и штриха наносишь прокол или прорез. Они как и в графическом рисунке могут быть разными. У меня для этого целый арсенал игл разной толщины, ножей и скальпелей разной остроты. Как кисти у живописца, так у меня иглы. В ход идёт всё — от швейной иглы до офортной, и даже шило. Я увлечена этой непредсказуемостью игры света и тени в пространстве. Никогда не знаешь что в итоге получится. Я очень увлекаюсь процессом.
Ex Vivo. Фото: Нета Хабер
Елена Шипицына: Послушай, ты вполне успешный состоявшийся в Израиле художник, с тобой сотрудничают уважаемые кураторы и известные в стране галереи. При этом ты всё время учишься чему-то. Это израильский тренд?
Сима Левин: В Израиле — это норма. И мне очень нравится пробовать новое. Я последнее время, например, осваиваю видео-перфоманс. Это возникло неожиданно. К нам в долину десять лет тому назад приехала группа тель-авивских молодых художников, чтобы создать творческую площадку для коллаборации художников центра и провинции. Такое арт-движение «Тарбут». Я никогда не любила толпы и всяких ассоциаций. Но эти талантливые молодые ребята мне так понравились, от них шла такая экспрессия, что я с ними даже забыла о возрасте. У нас разновозрастная группа, мы назвали её «Местная легенда», которая делает авторские проекты в разных жанрах и техниках. От театра до кино и видео-арта. Я соединила приёмы театра и кино и стала пробовать себя в видео — перфомансе. Никогда раньше этого не делала, было очень интересно и волнующе — ведь потом всем надо будет показывать результат. Мы всё обсуждаем вместе. Ну вот так и родилась у меня идея видео-перфоманса «Диктаторы». Выбрала основных одиозных — от Ленина до Ким Чен Ира.
Елена Шипицына: Любопытно, что в нём опять бумага — основной материал. И маркер — графика. Графическое мышление не скроешь.
Сима Левин: Да, бумага, бумажные маски и рисунок по ним маркером и краской. Долго искала как снимать саму себя, с закрытым маской лицом, да потом ещё и в действии. Я же сама себя расписываю перед камерой, создавая новый образ очередного диктатора. Сделала много заготовок разного типа условных лиц. Ночью, когда вся семья спит, садилась перед камерой, сама ставила свет, сама играла, сама снимала. Это вообще-то пантомима. Как чёрный театр: искала ритм сменяемых белых масок на чёрном фоне, отрабатывала характер жестов и движения белых рук, рисующих новые лица. Смотрела при этом сквозь маленькие отверстия для глаз на зеркало перед собой, чтобы контролировать себя рисующую. И однажды зеркало меня подвело — сделал Гитлеру чёлку в обратную сторону. Пришлось потом рядом с зеркалом ставить «обратный» эскиз.
Елена Шипицына: Всё как в гравюре.
Сима Левин: Точно!
Елена Шипицына: Чего же теперь от тебя ждать?
Сима Левин: Мне очень интересно совмещение перфоманса с иллюстрацией. Пробую делать что-то вроде анимации с живым персонажем. Во время первого ковид-карантина сделала такое игровое видео. Тема вынужденной изоляции и ограничений в отношении людей старше 60-ти. За основу взяла японскую притчу «Обасутэ», о традиции в средневековой Японии уносить стариков умирать в горную пещеру. Мою героиню сыграла художница Тальма Нево, член нашего сообщества очень выразительный перфомансист. По сюжету, она получает в день своего 60-тилетия государственное распоряжение закрыться в коробку, чтобы быть перемещённой на склад просроченной продукции, свалку жизни.
Перформанс — это эстетический инструмент изменения реальности. Читать далее.
Елена Шипицына: Для меня в этой истории многовато рассказа, нарратива. Но Тальма хорошо вписалась в рисованный кадр, она сама очень графична. И ты очень интересно мыслишь — совсем вне возраста.
Сима Левин: Как вне возраста? Как раз самое то: могу сейчас позволить себе сказать и сделать всё, что хочу. Отличный возраст!
Фото: Офри Заславский, Ариэль Вархафтиг, Нета Хабер
