Фото: Ксения Дашкова
Катя Сысоева родилась в 1977 году. Живёт и работает в Москве. До 2000 года училась в Московском государственном текстильном университете по специальности художник-стилист. С 2005 года член Московского Союза Художников. Участник множества групповых и персональных выставок,в том числе специальных проектов в рамках 5-й и 6-й Московской биеннале современного искусства. В работах Кати Сысоевой нет чёткого определения жанра – элементы сюрреалистического сознания уживаются в ее работах с математическими формулами и воспоминаниями о детстве, школе, институте. В рамках новой выставки «Эффект наблюдателя», исследующей взаимосвязь искусства и науки, художница рассказала artandyou про истоки свои поисков, пересечениях с научным знанием и философией, про интуицию и обретение искренности.
Елена Рубинова. Как вы видите развитие своего художественного языка – от чего к чему? Как вы пришли к своему нынешнему этапу? Это был свободный поиск или сознательная траектория?
Катя Сысоева: Если поиск, то скорее интуитивный. Поиск – нормальное состояние, пребываю в нем большую часть времени. А для нашего поколения поиск вообще был изначально задан – неопределенность сопровождала нас с самого начала профессионального пути: ты как серфер – и течение ловишь, и пытаешься удержаться на ногах. Но если смотреть из нынешнего момента, то можно сказать, что в искусстве меня всегда интересовали одни и те же темы – детства, памяти, искренности, научного познания мира. Только развивались они в параллельных плоскостях, а стиль вырабатывался постепенно. Примерно три года назад все сошлось воедино. То, что мое – осталось, что было временное, привнесенное извне ушло. Мне близка японская система Икегай, в которой пересекаются все интересы человека и его окружения. Кстати, открыла для себя я эту систему уже много позже, и поняла, что интуитивно следуя этой философии, я и пришла туда, где сегодня нахожусь.
Кроме искусства для меня важны психология, история и философия, а главное – точки, где эти знания пересекаются
Именно на пересечении можно найти ту самую истину или хотя бы ее образ, чтобы удержаться в настоящем. Пересечение древних наук и современных знаний не только интересно, но и дает какие-то ответы. В восточных культурах ощущается невероятная глубина, и в своем искусстве мне хотелось бы развивать интуитивное начало, которое очень развито в Индии, Тибете. Кстати, у Дэвида Линча есть целая книжка «Как поймать большую рыбу», где он рассказывает, что идеи создаются не рационально, а через какие-то иные материи.
Вы относите себя к творческой группе Облачная комиссия, которую еще в 90- е годы основали Аркадий Насонов и Дмитрий Лигейрос. Что вас привлекло в их достаточно свободной и многообразной эстетике?
Катя Сысоева: Мне очень близка атмосфера сна, загадки абсурда и та концептуальная составляющая, которая неизменно присутствует в работах «облачных комиссаров». Действительно, Аркадий подтвердил мое вступление их круг. Думаю, что некий романтизм и одновременно абсурдизм в моих работах дает мне основание и право приобщится к «Облачной комиссии». Там и выдумка, и поэзия, и лирика. Этот придуманный мир на самом деле сопрягается с реальностью, и это соответствует моим даже не эстетическим убеждениям, а скорее ощущениям. И хотя это творческое объединение сейчас не столь активно, но шлейф от этого тянется, и уж если развивать какое-то наследие, то именно такое.
Какие элементы, присущие художникам «Облачной комиссии» присутствуют в ваших работах?
Катя Сысоева: Во-первых, это связь со специализированной информацией – всевозможные бланки, бюрократические бумаги. У меня часто присутствуют оба элемента. Однажды я купила старый атлас облаков и сделала рисунки на нем. И второе, это работа с текстом.
Расскажите про марки и штампики – это какое-то послание во времени?
Катя Сысоева: Начнем с того, что марки очень красивые. А во-вторых, чтобы письмо куда-то поехало марка дает легализацию, и в моих работах – это как дополнительный слой подлинности, верификации. Все истории в моих работах придуманные, но содержат отголоски чего-то искреннего, что отозвалось во мне, что я любила, что мне было интересно.
Герои многих ваших работ – дети. С чем это связано?
Катя Сысоева: Дети всегда готовы делиться чем-то интересным для них, они кладезь юмора. Эмоциональность, искренность и непосредственность, которой наделены дети, мне очень созвучны: дети избавлены от двусмысленности и перевернутых истин как в мире взрослых. И еще дети – это территория познания и открытости. Я очень бережно отношусь к своему внутреннему ребенку. Когда родились мои собственные дети, меня еще больше стала интересовать связь времен. Так в выставке «Личное, детское» я оттолкнулась от себя в детстве.
Дети – фантазеры и это роднит их с учеными. В вашем искусстве много отсылок к научным теориям, хотя и в романтическом ключе. Как вы работаете с научной информацией и технологиями?
Катя Сысоева: Я не берусь за научные теории напрямую, а скорее эстетизирую такой образ мышления. Мне было бы очень интересно поработать вместе с учёными. Недавно я познакомилась с деятельностью Института научной информации по общественным наукам РАН (ИНИОН РАН), и даже вступила в «Клуб 17-го апреля», куда входят учёные и художники разных направлений. В институте планируется большой проект «Образ науки». Если говорить про мои работы, то мне интересно сочетание сложного, теория струн, квантовая запутанность и как раз детского восприятия? В детском познании возможны чудеса, а потом они совершаются как научные открытия.
Серия работ для нынешней выставки в галерее InGallery называется «Эффект наблюдателя». Что стоит за этой графической серией и что вдохновило на ее создание?
Катя Сысоева: Можно сказать, что эта выставка – продолжение серии «Авиация превращений». Она идет уже несколько лет и постоянно пополняется. На этот раз будет тридцать графических работ и коллажи, дополненные нейросетью. Тема трансформировалась и обогатилась. Главный тезис для меня – «красота в глазах смотрящего». Эффект наблюдателя – очень разнообразное понятие, мост между материальным и идеальным, между внешним миром и внутренним восприятием, а с философской точки зрения оно тесно связано с вопросом о влиянии наблюдателя на реальность. Философы спорят, является ли реальность объективной или она формируется нашим восприятием? От исследователя во многом зависит результаты научного поиска, и исследователь – всегда часть эксперимента.
Как вы для себя понимаете взаимосвязь искусства и технологий? И чем этот процесс обогатили нейросети? Какое развитие искусству это дает, и почему вас вдохновляют технологии?
Катя Сысоева: На мой взгляд, научные достижения, и особенно технологии, сейчас серьезно нуждаются в рефлексии, и нет ничего лучше для этих целей, чем искусство. Вообще развитие технологий схоже с постоянным познанием и взаимообменом. Нейросети я воспринимаю как «помощь друга» в игре. К примеру, у меня появляется идея, но визуальный образ я пока различаю нечетко. Если я не додумала или мне не хватает каких-то образных импульсов, я пишу промпт, и совместными усилиями мы достраиваем нечто, что иногда становится частью моей работы. Или не становится.
Как складывается ваше сотрудничество с InGallery? Вы делаете уже не первый совместный проект …
Катя Сысоева: Нашему сотрудничеству уже три года. Первоначально к участию в ярмарке Cosmoscow меня пригласила куратор Марианна Гушелик, и я ей очень за это признательна. С галереей InGallery она связана более десяти лет, она очень тонко чувствует творчество Аркадия Насонова, и мне повезло, что в ее понимании я оказалась с ним на одной волне. Попадание мое в InGallery во многом произошло именно благодаря Насонову, хотя, надо признаться, что владелица галереи Инга Легасова, покупала у меня какие-то работы во время пандемии, но у нее я не запечатлелась, а вот куратор Марианна Гушелик, как раз увидела общность в наших эстетических взглядах. Мне на самом деле близко его видение – каждый раз, когда я смотрю на его работы, они меня завораживают. В тот раз сотрудничество в рамках Cosmoscow было очень успешным, пришлось срочно делать дополнительные работы. С прошлого декабря у InGallery появилось собственное выставочное пространство, и я помогала оформлению с архитектурной точки зрения и с отделкой, а затем понадобилась и моя помощь как куратора.
Знаю, что вы сотрудничаете с галереей Murmure, которая позиционируется как галерея женского искусства. Для вас значима феминистская тема?
Катя Сысоева: Знаковым для меня стало участие в большой групповой выставке женского искусства ZENART (2010 г), которую в рамках Московской биеннале современного искусства курировала Наталья Каменецкая. Кстати, Семен (художник Семен Агроскин, муж художницы), хотя и мужчина, в ней тоже участвовал.
Я не разделяю для себя искусство на мужское и женское, но соприкасаюсь с этой темой через любопытство. Случалось, что обращение к искусству вокруг темы женского тела меня завораживало – так произошло в Париже в музее Гимэ, где я оказалась несколько лет назад. В этом частном музее, посвященном религиям Азии, Египта и античным религиям собрано огромного количество экспонатов на тему женского тела. В таких местах сразу понимаешь, что это, некогда сакральное искусство, уходит в толщу времен и истории искусства, задолго до всякого феминистского дискурса. Забавно, что именно в тот момент, когда я была в этом музее, мне написала Катя Карцева, основательница проекта Murmure, по поводу участия в ярмарке Контур 2024 с серией графических работ на тему женских туфелек. И я тогда подумала, что вот так случается совпадение ментальных энергий, когда подспудно желаемое совпадает с реальностью.
Что или кто еще стал для вас важными фазами или поворотными моментами?
Катя Сысоева: Вообще, у меня все и всегда происходило и происходит через персоналии. Одним из таких важных моментов было знакомство с Вадимом Гинзбургом в галерее «Открытый клуб». Много, к кому обращалась со своей графикой, но именно Вадим в меня поверил, и состоялась большая выставка «Личное, детское» (2016 г.), в которой участвовало около сорока работ. Это был очень важный и серьезный для меня этап. А в прошлом году наше сотрудничество, как и тема личной культурной памяти, продолжилась выставкой «Фиксация ожиданий и памяти», которую мы сделали с Юлией Кернер. Зрителю откликнулся такой разворот темы – ведь переосмысливая прошлое, в том числе собственное, мы налаживаем связь с будущим.
Все мы помним замечательный проект «Шар и Крест» Максима Боксера, потом прошло несколько выставок, в том числе в рамках параллельной программы Cosmoscow. Когда Максим Боксер уехал, он попросил меня в качестве куратора помочь с организацией выставки художников проекта «Шар и Крест» на Фабрике – это была предновогодняя выставка, а затем и ярмарка в Комарово летом 2023 года. И вот тут уже на меня легла кураторская работа, но все основные решения мы с Максимом принимали совместно.
Что вам дает кураторский опыт и как это способствует расширению собственной художественной практики?
Катя Сысоева: Для собственной практике кураторство, если и дает что-то, то очень опосредованно, а скорее даже тормозит ее. Для меня это так. Но что кураторство точно дает, так это понимание арт-индустрии как процесса: понимание, где и как происходит пересечение интересов художника и культурных сообществ, художника и галериста, художника и коллекционеров. Как куратор, я всегда стараюсь быть парламентером на стороне художников, чтобы сотрудничество было взаимовыгодно. Знаю нескольких художников, которые одновременно и замечательные кураторы – например, Петр Белый. У него это получается, но на мой взгляд, это скорее редкость. Кураторство – дело интересное, но всегда надо искать баланс.
Коммуникация добавляет социальные связи, но каждый раз, когда речь заходит о кураторстве, я сильно задумываюсь, понимая, что время ограничено и часто приходится выбирать. На каком-то этапе я для себя поняла, что мои музы — назовем это таким высоким словом – довольно ревнивые. Они считают, что я должна определенные вещи реализовывать, иначе они сердятся и даже вступают со мной в конфликт. Надо их слушать, тогда будет получаться, потому кураторство – в балансе.
