«Купальщик» Сезанна (1885, МоМА Нью-Йорк), пожалуй, одно из его наиболее запоминающихся изображений человеческой фигуры. Несмотря на то, что немускулистый торс и руки не претендуют на героизм, а рисунок, выполненный в традиционной характерной для XIX века манере, небрежен и неточен. Левая передняя нога купальщика твердо ступает на землю, в то время как правая небрежно тащится за ним. Левое плечо, и вслед за ним вся левая часть тела, расположена выше правой. Нижняя часть лица и подбородок перекошены, а правая рука длиннее левой и будто вывернута вперед. Пейзаж голый как пустыня, но его зеленый лиловый и розовый колорит противоречит данному впечатлению. А его сонные просторы дополняют задумчивость купальщика. Аналогично, тени от тела, не темные, а скорее разделяют цвета неба, земли и воды. Живописная манера представляет собой совокупность штрихов и пятен нанесенных небрежно, но мастерски изящно. Фигура, словно не видя наш пристальный взгляд, вот-вот столкнется с нами. Сезанн осознанно играет с цветом, пропорциями, пространственной глубиной и плоскостью картины, тем самым изучая живописные возможности по отношению к натуре. Данные детали все же выдают модернистскую живопись Сезанна: они указывают, что хотя Сезанн с большим почтением относился к традиционному искусству, он не изображал мужскую наготу, так как это сделали бы художники эпохи Возрождения или классицисты. Он хотел создать искусство, которое было бы «столь же солидным как искусство музеев», но также выразить новую чувственность, объединенную пониманием видения и света выработанным импрессионистами. Сезанн стремился создать новое искусство своего времени таким, чтобы оно не уступало традициям прошлого. Именно Сезанн, по мнению искусствоведов, более чем кто другой из импрессионистов определил развитие искусства ХХ столетия. Он первый погрузился в изучение собственно визуального восприятия, замкнул смысл художественных поисков непосредственно внутри искусства, абстрагируясь от его общественной функции.
