Хаджи-Мурад Алиханов почетный академик РАХ, заслуженный художником Дагестана. Его работы находятся в коллекциях ГМИИ им. Пушкина, в Московском Музее Современного Искусства, в Пермской Картинной галерее, Дагестанском музее изобразительных искусств и Дагестанском музее истории и архитектуры.
Хаджи-Мурад родился в Дагестане в ауле Мекеги в 1948 году. В 1968 году окончил Дагестанское художественное училище, а в 1977 году – с отличием Ленинградский Государственный Институт театра, музыки и кинематографии. С 2009 года является почетным членом Российской академии художеств. Живет и работает в Москве.
Artandyou.ru: Как случилось, что вы стали художником?
Хаджи-Мурад Алиханов: Я всегда любил рисовать. Это пошло из семьи. Дома был культ русской литературы, и вообще книги. Отец мой, Абдулмеджид Алиханов, не был профессиональным писателем, он был по профессии юристом, притом хорошим, но всю жизнь что-то писал, рассказы, повести, был склонен к литературному творчеству. Сестры по образованию гуманитарии, когда одна из них училась в аспирантуре, в Московском Университете, нашла в Ленинке талантливые рассказы написанные в тридцатые годы, неизвестного автора из Дагестана. Выяснилось, что это рассказы папины. Опубликованные под псевдонимом. Пока сестра училась в аспирантуре в МГУ, я к ней время от времени приезжал. Среда аспирантов того времени, их увлечения театром и кино, искусством, это было в 1960-е годы, все это на меня, школьника еще, очень повлияло.
Или вот обратите внимание на палас, на котором вы сидите. В нашем ауле была традиция, мать ткала для каждой дочери такие паласы в приданое. Ткала сама или если не умела, покупала. И у меня картина в глазах с раннего детства. Дом в ауле. Открытая веранда, на ней дорожка, из яркого цветового аккорда, это мама за работой, ткет. Вообще это был целый цикл, из шерсти сначала делалась нить, вручную, затем был один большой просторный двор в ауле, удобно обустроенный, чтобы желающий мог красить пряжу, огромные чаны с краской, через весь двор были натянуты веревки, с которых свисала окрашенная пряжа, краска стекала в большие кованные подносы…
И этот двор, воплощение чуда, напоминал явление авангардной живописи. Он совершенно отличался от других сельских дворов… Если вы видели фильм Параджанова «Цвет граната», там есть сцены, когда красят шерсть, и также чаны с краской. Я уже только потом сообразил, что свои цвета живописи я видимо, что называется «впитал с молоком матери». Посмотрите, на моих холстах все те же самые сочетания… Но это произошло совершенно неосознанно. Это мамой сотканное произведение, что сейчас на диване, я взял у сестры сравнительно недавно. У нее их оказалось два. Смотрите, ему более чем лет шестьдесят, но он практически новый!
В мастерской Хаджи-Мурад Алиханова.
Хаджи-Мурад Алиханов: я как-то об этом не думал. Когда я поехал в Грузию, еще в прошлом столетии, меня один уважаемый там человек спросил, как у нас в Дагестане относятся к России. Я тогда его вопроса вообще не понял. И сейчас вам ничего не могу ответить. Я не знаю, Пикассо задавал ли себе такой вопрос, испанский он художник или французский? Или Матисс, который после определенного года превратился своим колоритом практически в восточного художника. Я видел его тетради, его наброски-конспекты с выставки восточной миниатюры в Париже, уж не помню школы Гератской или Тебризской. Восток оказал на его мироощущение огромное влияние. Это общеизвестно. Или Ван Гог, у него если помните очень много работ было посвященных Японии. И гравюра японская дала толчок искусству его живописи.
В юности я уехал из Дагестана в Москву. Потом 5 лет учился в Питере. Потом вернулся в Москву. Очень много времени проводил в Домах творчества, в Крыму, в Подмосковье. Поскольку не было мастерской. Сейчас, конечно, если такие Творческие Дачи и остались, то в очень усеченном виде. Хрущев говорил, что к 80-м мы будем жить при коммунизме, а сейчас я понимаю, что художники если не круглый год, то по крайней мере несколько месяцев в году при этом коммунизме жили. Ты приезжал на такую Дачу, и больше бытовых забот не было, кроме как заниматься искусством. Только пиши! Была мастерская, были материалы для творчества, краски. Не надо было думать и о хлебе насущном. Была своя среда, куда попадали лучшие художники со всего Союза. И художники иностранцы, свидетели такого явления, были поражены,…для них это было нереально.
Хотя понятно, что со всех заказов у художников уходили налоги в систему художественного фонда, на которые и существовали подобные центры, заключались договора на картины, закупки и т.д. После института я помню, что мои большие работы попали на крупные выставки, и они были закуплены. Практически все. Министерством культуры, Союзом художников, музеями. Это были гравюры. В фондах графического кабинета ГМИИ им. Пушкина есть моя графика, несколько достаточно больших листов.
Хаджи-Мурат Алиханов Слон и муравей. Линогравюра. 1978.
А когда вы начали писать абстрактные картины?
Хаджи-Мурад Алиханов: после 1990-го года. До этого я занимался исключительно графикой, линогравюрами. А где-то с 1989 уже живописью. Но не только абстрактной. Я и портреты пишу и пейзажи. Пою, что поется.
Хаджи-Мурат Алиханов Горовиц, 80х100, х.м. 2011.
То есть коммунизм коммунизмом, но к абстрактной живописи в советское время то относились весьма пренебрежительно, формализм, как никак. Не случайно вы смогли ей заниматься только после распада Союза?
Хаджи-Мурад Алиханов: да, конечно, появился элемент свободы. Не смотрели пару недель назад по телевизору шел фильм про шестидесятников «Таинственная страсть»? Там серий 12-13. Эпизод где знаменитая сцена, Хрущев ругает Эрнста Неизвестного, снят на фоне моего холста «Юдифь». Для съёмок этого эпизода взяли мою живопись, несколько больших вещей. В фильме они символизируют именно формализм.
кадр из сериала «Таинственная страсть»
Хаджи-Мурад Алиханов: знаете, есть разница, пишет авангардные вещи мастер прошедший школу классического искусства, и у него за спиной годы тренировок и муштры, или ты ограничен в своих возможностях и все твое умение — это поливать из ведра краски на холст.
В мастерской Хаджи-Мурад Алиханова.
Если говорить о моем методе, то мой способ письма интуитивный, спонтанный. Есть замысел, ты видишь его, неясно, «как сквозь магический кристалл». Идет процесс до тех пор, пока не происходит как-то щелчок внутри, что пора остановиться. Иногда бывает и проскакиваю этот «щелчок», конечно…
Еще немного о истоках абстрактного искусства, помню свое детство в горах. Не доводилось ли Вам разглядывать оперение птиц или крыло бабочки? Микромир, немыслимо прекрасный. Осенью, весной я выхожу на улицу, на этюды. Такое весеннее и осеннее обострение. Шутка. Рисовать с натуры становится потребностью, это и школа и это подпитывает тебя энергетически….
Мы на протяжении более десятка лет собираемся с коллегами раз, два в неделю, у меня в мастерской и рисуем модель. Игорь Лазарев, Боря Кочейшвилли, Ольга Резанова, иногда кто нибудь присоединяется к нам, захаживал Миша Молочников и Тамара Вехова. Тренинг такой совместный. Одно дело, когда ты один рисуешь. А другое, когда ты видишь свой рисунок в сравнении с работами других. Это совершенно другой тонус. Мы четко договариваемся, сколько сеанс, по 20 минут, бывают и более длительные, и надо успеть. В перерыве смотрим, у кого, что вышло. Такое совместное рисование всегда считалось хорошим тоном и у мастеров старой закалки. И вот на основе таких набросков, потом могут рождаться картины. Например, холст «Юдифь»возник в итоге моего натурного рисования.
В мастерской Хаджи-Мурад Алиханова. Холст «Юдифъ» на фоне.
Были ли у вас попытки выставлять за рубежом?
У меня покупали работы западные коллекционеры. Многие очень приличные вещи туда ушли. Бог даст, если все будет хорошо, будущим летом в июне меня пригласили участвовать в художественной ярмарке в Лувре, Le Carrousel du Louvre.
Большой Манеж фестиваль Традиции и современность. 2016 г. автор фото: Владимир Крейнин.
На Западе у людей есть потребность в искусстве. И отношение к художнику тоже другое. То, что их менталитет отличается от нашего даже заметно в том, как они позируют. Я ни разу не видел, чтобы иностранец уставал, когда его рисуют. Был свидетелем, как приятель писал одного шотландца, как позже выяснилось, какого-то «крутого», и портрет был парадный, по счету третий или четвертый, так вот он извинялся перед художником, что моргал, пока позировал. Другое отношение к художнику. Другое отношение к произведениям искусства. Более трепетное. Западные компании, например, нуждаются в том, чтобы их стены не были «голыми». Это не только имидж, но и еще какая-то духовная потребность. Если у вас дома висят произведения искусства, попробуйте снимите картину, вы увидите как это место начнет «вопить» от пустоты. Если стена голая для нашего менталитета – это абсолютно ничего, а вот на западе – это что-то значит. Но я думаю со временем это придёт. В советское время ведь не понятно было, зачем собирать, коллекционировать. Хотя и тогда были хорошие коллекционеры, но их было мало. А сегодня, когда все можно делать открыто, культура коллекционирования, интерес к искусству развиваются. И я думаю, следующее поколение будет к искусству относиться с большим интересом. Это уже происходит.
Личный сайт художника здесь.
В мастерской Хаджи-Мурада Алиханова проходят занятия в изостудии.
Хаджи-Мурат Алиханов Гарсия Лорка. 100х80 см. х.м. 2010
Интервью: Катя Карцева
© 2016 artandyou.ru и авторы
