Заголовки с мировых арт-рынков этой осенью, зачастую и вполне справедливо, преобладали результатами аукционных торгов в Нью-Йорке, где большие деньги оказались вовлеченными в большую игру. Ко времени написания этой статьи Sotheby’s продемонстрировал рекордные $422 миллиона на торгах импрессионизмом и модернизмом 4 ноября, что стало во многом возможным благодаря 100 миллионам долларов заплаченных за «Колесницу» Джакометти (1950). Мы понимаем, что мотивирует эти суммы: любовь к искусству объединенная с любовью к статусу даруемому крупными покупкам. Экономисты именуют последнее «демонстративным потреблением»: когда цена, а не вещь формирует удовлетворение от покупки, удовлетворяет спрос. Не экономисты ассоциируют это явление с сумками Birkin.
Но тремя днями позднее, 7 ноября другие $100 миллионов возникли в рыночных сводках уже в связи с объявлением о банкротстве, когда судья Стивен Родс из окружного суда США по восточному округу штата Мичиган одобрил план по вызволению города Детройт из пропасти размером в более чем $10 миллиардов необеспеченной задолжности, которая угрожает, помимо всего прочего, также и городской коллекции искусств, анекдотично оцененной в диапазоне от 2.8 миллиардов до 4.6 миллиардов долларов, и которая может оказаться распроданной, а вырученные средства освоенными кредиторами города. $100 миллионов это как раз сумма, которую Институт Искусств Детройта и его сторонники внесли в залог, наравне с 20 годами рассрочки, $816 миллионами государственных фондов, и существенными обязательствами от крупнейших американских фондов, среди которых Фонд Форда, с целью оставить искусство в Детройте.
Институт искусств Детройта создан в 1885 году и первый в США начал покупать работы Анри Матисса, Эдгара Дега и Винсента Ван Гога.
Теперь миллионы детройтского Института Искусств и фондов, по всей видимости, пойдут на выплаты детройтским пенсионерам, как единственный класс кредиторов в конечном счете согласившийся на 54 процентное сокращение $3.1 миллиарда взятых в долг у города – иными словами замкнутый круг проблем. Но эти миллионы не были бы материализованными с самого начала если бы Музей Искусств и его коллекция, не только для самого города и его жителей, но в целом не являлись бы воплощением идеалов, которые наполняют деньги смыслом, большим чем покупательская способность.
Как сообщало Detroit Free Press в статье «Как Детройт был перерожден» от 9 ноября, около года назад федеральный судья Геральд Розен, назначенный посредник Родса по делу о банкротстве Детройта и человек ответственный за «великую сделку», собрал глав 12 фондов и попросил рассказать об области своей деятельности, кто может помочь и как. Он выразил свою надежду собрать денег, чтобы компенсировать сокращения пенсий и спасти Музей Искусств Детройта. Он клонил в сторону благотворительных миссий собравшихся фондов: решения культурных вопросов и гуманитарных проблем.
Искусство не является центральным в этих миссиях, но по-своему играет роль в каждой, в определенных ситуациях способное формировать их (вспомните Тистера Гейтса или Ай Вэйвэя).
Тистер Гитс (род. 1973) художник из Чикаго известный своими социальными арт-проектами и инсталляциями по облагораживанию, социализации и инкультурации неблагополучных районов.
На фото художник и его паблик-арт проект по превращению книжного магазина в общественную библиотеку. Проект включал реорганизацию пространства, фондов и работы магазина для вовлечения жителей к чтению, образованию, выступлениям, формированию у них чувства сопричастности к чему-то важному.
Предложение Розена вызвало заинтересованность и одна организация за другой предлагали десятки, а иногда как в случае в Фондом Форда и Кресге, сотни миллионов долларов для детройтских пенсионеров и в свою очередь для Музея Искусств, чья коллекцию принадлежащую городу, было предложено реорганизовать в благотворительный траст, чтобы обезопасить ее от любых будущих финансовых потрясений выпадающих на долю города.
Искусство было центральным в послании Розена, потому что оно может призвать остальных к действию. Искусство оказалось способным оформить туманные вопросы относительно прошлого (Кто кому должен и сколько?) и обратить их в вызовы на будущее (Куда мы движемся? Какими нас запомнят?). И хотя это не было ясным в то время, я уверен, что Розен добился успеха от обращения к частным фондам: эти фонды, в конце концов, лучший ответ в вопросах формирования будущей памяти.
Оконченный аукционный сезон и большие деньги он принесший, дал нам понять, что благоговение в сторону больших денег от искусства хоть и являятся наиболее заметным, все же не единственное, есть и более незначительные мотивы, которыми люди могут руководствоваться во имя искусства.
Источник: ArtReview.
