21-23 сентября 2016 года gри поддержке регионального отделения Союза Художников РФ и Arctic Art Institute, в сотрудничестве с Северным (Арктическим) Федеральным Университетом, Национальным парком «Русская Арктика» и ключевыми культурными институциями Архангельской области прошел Arctic Art Forum.
В программе форума состоялись: Экскурсия по передвижной выставка современного искусства из Художественного музея Северной Норвегии (Тромсё) куратора Ивана Галузина и Глафиры Северьяновой «Denrødearméstilbaketrekning / Возвращение Красной Армии / The Withdrawal of the Red Army». Концерты музыкальных групп из Мурманска и Архангельска “Ptica”, Cosmic Hurricane, Moon Far Away, а также одного из лучших гитаристов Норвегии Халлгейра Педерсена (Оксфьорд, Норвегия), Electro Acoustic String Project (Архангельск, Россия) совместно с Ансамблем Северного хора «Поморские кружания» (Архангельск, Россия) в сопровождении работ видеохудожника Сергея Жигальцова. Сессия проекта «Супы и истории» (Гитте Сэтре и другие художники — Берген, Норвегия). Katulavatanssit, танцевальный проект (Хельсинки, Финляндия). Открытые поэтические чтения «О Север, Север, чародей». Роман Осминкин (Санкт-Петербург), Иван Кулида (Архангельск), Александр Цыганов (Архангельск) и другие. Полный список участников на сайте. Бермет Борубаевой посчастливилось принять участие в форуме и задать свои вопросы одному из кураторов Форума – Екатерине Шаровой.
Бермет Борубаева: Я знаю, что у тебя огромный опыт за плечами! Можешь рассказать о своём опыте? Как «пришла» в искусство и какое это дало развитие в дальнейшем?
Екатерина Шарова: Первое образование у меня педагогическое, и я работала в системе образования в Норвегии в течение нескольких лет – пока училась в вузе. Я работала на всех уровнях этой системы: в детском саду, и в школе, и в videregående skole. Теперь в России понимаю, почему в норвежских педагогических программах прописывается отдельно «социальная компетентность», почему на рабочем месте обязательным условием является проведение medarbeidersamtaler (встречи с работниками), в чем роль профсоюзов и как она формируется, и анализирую эти модели и отличия от российских. Во многом этот опыт повлиял на те высказывания, которые делаются сегодня.
Интересен поиск новых форм выражения, нового языка. Интересно работать на границе искусства и не искусства. Создание новых смыслов и заполнение неких пустых лакун, работа в поле разрывов – вот это действительно кажется достойным внимания. В России для такой работы – безграничные возможности. Зато и не менее безграничные риски.
Другой куратор форума Кристина Дрягина работала много с фотографией и с театральными практиками.
Как пришла идея провести Arctic Art Forum? Какие ресурсы были потрачены и откуда их взять на проведение такого многоуровневого сложного события совсем не в условном «центре»?
Екатерина Шарова: Проведение Arctic Art Forum было инициативой регионального отделения Союза художников, который был организатором первого форума «Современное искусство на Европейском Севере» в 2014 году. В 2016 Союз получил грант губернатора на проведение форума, и после этого были поданы заявки в международные фонды, чтобы иметь возможность пригласить художников и музыкантов из Норвегии, Финляндии, Швеции, США (в том числе Аляски), Литвы, Греции, Судана. Они приехали, и для каждого из них это было открытие загадочной страны. Разноцветные деревья в солнечные дни или сумрачная Двина в дымке… Одна дизайнер из Исландии сказала: «На Севере везде – пейзажи для фильмов Дэвида Линча». Ключевыми, впрочем, являлись локальные смыслы, именно оно было точкой отсчета.
Кристина Дрягина, сокуратор Форума, поделилась со мной, что самому старшему участнику команды 35 лет. Как работалось с такой молодой командой для такого большого события?
Екатерина Шарова: Отлично – мы очень благодарны тем, кто принимал участие в организации. Это было какое-то фантастическое единение сил, как со стороны волонтеров, так и со стороны местных предпринимателей, со стороны работников музеев и многих других институций региона. Хочется еще раз поблагодарить. Архангельск в этом смысле во многом кладезь компетенций по сравнению, к примеру, с Киркенесом, хотя бы по причине своих размеров. Многие волонтеры пришли уже с большим опытом – студенты Северного (Арктического) Федерального университета, Северного Медицинского Университета. На форуме были представлены художники более старших поколений – Сергей Варакин, был сделан сайт советского художника Ивана Архипова, и был, к примеру, Ваня Перчугов, которому только исполнилось восемнадцать и который только начинает искать собственный язык.
Тема Arctic Art Forum «Телесное знание» была посвящена малоисследованному вопросу о передаче знаний и умений. Очень актуальная тема в эпоху тотальной биополитики по Фуко. Удалось ли ответить на вопросы, которые вы сами поставили себе — Возможна ли иерархия знания? Не настало ли время его освобождения?
Екатерина Шарова: Эти вопросы связаны с индивидуальным опытом обретения и перепрочтения идентичности, а также с некой терапией личной или коллективной травмы, которая мало проговорена и не осмыслена. Я изучала заново историю спецпереселенцев – мой дед был одним из сотен тысяч раскулаченных крестьян, сосланных в Северный край. Я прямо физически ощущаю, как они мерзли в лесу при минус 30, когда всю семью высадили на снег из поезда, как падали от голода и усталости, когда пилили лес на экспорт, как сушили одежду на себе, как повесилась его сестра. И речь ведь о сотнях тысяч, о многих, многих людях – по сути, это все результат теоретического подхода, в котором отсутствует человек. Федор Абрамов говорил о том, что Маркс многое изучил – но «человека не изучил, человек выпал из стройной системы Маркса». На форуме центральным было – сказать о человеке. Думать о человеке – это вынужденная необходимость, и особенно сегодня, когда в России видят экономический потенциал в развитии креативных индустрий. Развитие этих индустрий невозможно без учета человеческого фактора.
«Поэтому мне кажется, что вместо того, чтобы собирать лучшую молодежь в Иннополис и обеднить регионы, можно вложиться в молодые головы на местах и дать им место для встречи».
Знаю лично тех, кто уехали с Севера в Иннополис, и для региона это потеря. Я была на Форуме стратегов в Петербурге 24-26 октября и говорила про это. Если же мы говорим о культуре Севера России – то здесь сохранено самое интересное, древнее и уникальное, что есть в стране. Но это находится под таким огромным натиском культуры конвейера, что возникает вопрос: а что от этого вообще скоро останется? Виниловый Север – что может быть прекраснее. Интересно также понять, почему локальный культурный потенциал рассматривается как средство для экономического развития в Норвегии, Исландии, Гренландии, Финляндии – но не в России? Бьорк, Мари Бойне, Isaksen Design не копируют, а делают свое, и это пользуется успехом.
В 19 веке на Севере были обнаружены былины Киевской Руси – к тому времени давно вымершие в Средней полосе. Богатейшее музыкальное аутентичное наследие, визуальная культура (домовая роспись, росписи объектов, вышивки), экологичная архитектура Русского Севера – так или иначе эти темы были затронуты на форуме на концертах, семинарах и дискуссиях. Меня поразило, что мало кто за пределами России не знает о всем этом богатстве. Одновременно нередко в России мы наблюдаем копирование идей из Европы и США.
Но кому нужны копии, когда в собственной истории были отсылки и к female power (матриархальные образы макоши), и sharing economy (чаще в семье или локальном сообществе – хотя бы то, что в деревнях делили расходы на пивоварни), и mocumentary (скоморошина)?
Разумеется, все это совсем другая эпоха, но почему бы это хотя бы не изучить? Почему такой пиетет перед импортированным и недооценивание своего собственного? Вспоминается, что Пушкина в лицее называли «французом». Кто создавал учебные программы для Царскосельского лицея?
Уникальность Arctic Art Forum для меня лично заключалась в синтезе разных видов искусств, традиционного прикладного и глобального современного: выставка произведений современного искусства, концерт «короля норвежского бебопа» и Северного хора, танцевальный перформанс и лекция-перформанс. Такое «Телесное знание» в действии. Какие это дало результаты в твоем видении?
Екатерина Шарова: С одной стороны, это связано и с опытом открытия Севера заново. Земля горит под ногами, когда ты возвращаешься после десятилетнего отсутствия. Северный диалект, на котором говорит соседний дворник или кассир в кафе, звучит как музыка. Одновременно это вовсе не возвращение, а остановка на пути, но ты знаешь, что есть особенные остановки, которые с тобой всегда останутся. То есть – они априори внутри тебя, и являются сильным магнитом с огромным количеством смыслов.
В народном искусстве интересен потенциал коллективного анонимного производства культурных ценностей – то, что я рассматриваю через такую бойсовскую призму. Очевидно, что феномен художника-гения, художника-бога должен быть поставлен под вопрос. Насколько это оправданно в контексте многочисленных социальных вызовов и отсутствия инфраструктуры для функционирования искусства?
«Художники в России все еще не в состоянии объединиться ради общих интересов (впрочем, это отражение социальных процессов), и инновативная культура находится в некоей маргинальной позиции, которую почему-то многие покорно принимают, что удивительно».
Я писала магистерскую по истории искусства в Университете Осло, взяв за точку отсчета идеи Николя Буррио – недавно его книги на русском языке перевел «Ad Marginem», независимое издательство в серии «Garage Pro». Мне кажется интересным опыт манифестации эстетики взаимоотношений – но не в галерее, а в отдельно взятом городе, когда есть некое движение социального тела – танец, поэзия, музыка, движение идей, движение тел.
Интересны в этом смысле практики Сюзанны Лейси. Интересны идеи Пауло Фрейре и Лориса Малагуцци. В конце концов, все люди являются друг для друга и учителями и учениками. Московская летняя кураторская школа-2015 была посвящена теме Образовательного поворота – некоторые идеи Пола О’Нила и других авторов книги Curating and the Educational Turn я использовала для диссертации в Осло еще в 2010 году, когда она только появилась в печати.
Очень много отсылок к экологии. Я специально выношу это в отдельный вопрос, потому что в этом чувствуется безысходность, в плане того, что весь капитал сосредоточен в «центре» и «периферия» становится сырьевым ресурсом для добычи сверхприбылей, а регионы остаются не у дел. А экологическая обстановка там только ухудшается. Как работники культуры могут с этим работать?
Екатерина Шарова: Необходимо задать вопрос о роли культуры в обществе. Какие функции у культуры? Оформительство или – задавание вопросов и непосредственная взаимосвязь с вызовами сегодняшнего дня? Работа на некие закрытые коммьюнити или работа с социальным телом? Нужно начать с постановки вопроса о собственной роли в обществе. Интересно, что некоторые художники о своих практиках говорят как о чем-то «маргинальном и инфантильном». Роль художника в российском обществе сегодня – угнетенный, ведь нет худшего насилия, чем нищета. Одновременно новые идеи из-под палки зарождаются с трудом – и если Россия хочет развивать экономику знаний, то речь может идти об инвестициях в экологию идей. Художники – производители идей, и внимание к ним является первоочередным там, где успешно развиваются креативные индустрии.
Художники необходимы для развития экономики в России – чем скорее это поймут те, кто пишет госстратегии, тем быстрее Россия нагонит свое отставание от других стран в смысле инноваций.
Не уверена в том, что собрать лучшие умы в одном месте даст уникальный продукт. Нужно давать площадки для встречи на местах и развивать коммуникативные навыки. Новые идеи рождаются в коммуникации.
«Как и женщина, художник сможет освободиться, только взяв на себя ответственность, в том числе и административную, и экономическую».
Но каждый ведь решает для себя, верно? Надо сказать, что отдельные художественные практики порой вызывают удивление. Для меня открытием были диалоги с жителями поселка Никель на границе между Россией и Норвегией – я работала год на этой границе. Некоторые из них выступали в роли помощников для фильма «Приграничный мюзикл». Об этом фильме «Что делать», который я впервые увидела на Бергенской ассамблее, они узнали от меня, как и об арт-группе вообще. До сих пор не могу понять, в чем разница между капиталистическим и декларативным левым подходом, где рабочие – это объекты в зоопарке, материал для отчужденного произведения на международной арт-площадке? Каковы взаимоотношения художника и местных жителей? Впрочем, культурный капитализм художников левого толка в столицах – это целая отдельная история. Да и не только в России отдельные художники паразитируют на чужой уязвимости, обретая сюжеты для своей карьеры. Могу назвать несколько норвежцев, которые делают то же самое. Но речь тут об устойчивости механизмов арт-индустрии вообще.
Помимо прочего существует разница в языке «центра» и «периферии», на котором говорит искусство. Были ли сложности в коммуникации? Говорили ли участники на доступном языке для всех участников или остались непонятыми?
Екатерина Шарова: Перед форумом с каждым участником были проведены дискуссии о потенциальных кодах, которые могли бы быть понятными для местных участников культурного процесса. Кстати, перевод с норвежского на русский был гораздо проще, чем перевод с русского на русский, где речь шла о коммуникации современного художника и зрителя.
Как быть с проблемой «утечки мозгов» и творчески активной молодёжи? Есть ли рецепты?
Екатерина Шарова: Нет, конечно, рецептов. Возможно — рабочие места для художников. Возможно — места для встречи. Возможно — самоуправление. Возможно – солидарность на местах. Это все – длительные процессы.
Федеральное распределение бюджета на нужды культуры и искусства распределяется непропорционально: обширной «периферии» меньше, «центру» больше в количественном и качественном отношении. Согласно актуальному рейтингу информационной активности культурной жизни регионов в Москве и Московской области проходит больше событий, означает и это что такие диспропорции центрального и региональных бюджетов оправданы? Что можно делать, чтобы решить эту проблему?
Екатерина Шарова: Если сами культурные работники будут готовы к обсуждению этих вызовов, то это уже – большой шаг вперед. Очевидно, что только они сами могут внести изменения в повестку дня – и большая ответственность, на мой взгляд, лежит на тех, у кого есть культурный капитал. Культурные бюджеты в Москве или Петербурге и в Архангельске отличаются в разы. При этом надо отметить, что мало кто знает о свадебном обряде, о календарном фольклорном цикле, и сейчас фолк преподносится либо как китч, либо как нечто заунывное и неинтересное для молодого и инновативного слушателя.
Но если по всему миру слушают саамский йойк в версии Мари Бойне – значит, есть потенциал и в России, правда?
Какие отзывы об Arctic Art Forum были со стороны местных жителей, творческих работников и СМИ?
Екатерина Шарова: Мы получили много разных отзывов: от объятий местных поэтов и художников до отведения наших художников в отделение. Полицию вызвал не вполне трезвый местный житель, когда группа, в которую входили самый востребованный стрит-художник города и девушка дипломированный искусствовед, делали рисунок на стене в центре города, на обратной стороне музея ИЗО. В конце концов, он отпустил с миром, ведь все необходимые согласования были заранее пройдены. А пост о работе Ульяны Тюпышевой, Федора Медведева и Артема Хазанова в контакте получил более 800 лайков и стал самой популярной стрит-арт работой в городе. Однако есть потенциал для дальнейшей работы, так как для некоторых стрит-арт – нечто совсем новое. Естественно, тут ключевым моментом является просветительская работа, и все мы, кто работает в этом поле, так или иначе помогаем друг другу.
И, конечно, же главный вопрос: будет ли продолжение Arctic Art Forum ? Какие основные выводы ты делаешь после опыта его проведения? Какие планы по развитию повестки в Архангельске?
Екатерина Шарова: Сейчас куда важнее инфраструктура. В отдельных вещах регион является передовым по отношению к столицам именно благодаря соседству со Скандинавией, и почему бы не использовать возможности для инноваций?
Мой бывший преподаватель по истории дизайна в Университете Осло работает над проектом «Назад в устойчивое будущее» (Back to the Sustainable Future). Но будет ли в России устойчивое или виниловое будущее – это зависит от нас самих.
Бермет Борубаева для artandyou.ru
Фотоматериал: Екатерина Кулакова, Лаури Яантти
© 2016 artandyou.ru Arctic Art Forum
